– Начнем наше испытание? – обращается он к Карлику, широко раскрытыми глазами взирая на выросший откуда ни возьмись дворец.

– Ты, Царь, начинай первым, – отвечает Карлик.

Царь делает статуэтку из самого прочного дерева. Она один в один передает его черты. Он успокаивается, отдает приказ поместить ее в очаг, специально разожженный на площади. Царственная осанка деревянного царька в мгновение ока превращается в пепел.

Царь побледнел, но держится:

– Что же, даже самое твердое дерево горит. Это всем известно. Есть еще две попытки.

– Воспользуйся ими. – Карлик снисходительно простирает маленькую руку.

Недовольный таким жестом, Царь спешит сотворить вторую статуэтку, на сей раз из камня. Уже не столь хорошо ее качество, не столь велико сходство. И бросает ее в огонь. Пламя пощадило камень, но превратило его в обугленный предмет, сделав неузнаваемым облик статуэтки.

– У тебя все еще есть третья попытка, – провозглашает Карлик.

Царь невольно склоняет голову. И на лице его вдруг заиграла лукавая улыбка. Кажется, он придумал. Он создает свою третью фигурку из плодов кокойоля. Они прочные, их невозможно расколоть, и огонь не будет властен над ними. Он скрепляет их в виде маленького стилизованного человечка. Ничего, что статуэтка не похожа на него. Главное, чтобы не сгорела. И он собирает в кулак остатки своего достоинства. Эта статуэтка из кокойоля – его последняя надежда. Деспот, много лет державший людей в страхе, он не может и не хочет смириться с утратой своего могущества. Еще он с ужасом думает о том, что понесет заслуженную кару. Однако с гордой улыбкой он вверяет фигурку огню. Но в огне боги расчленили плоды кокойоля, сожгли их гладкую оболочку и оставили лежать в золе разрозненные черные шарообразные угольки.

– Твоя очередь, Карлик, – признает Царь свое поражение. – Только из чего же ты сможешь сотворить свою статуэтку?

Карлик пожимает плечами и приступает. Он месит глину и лепит из нее нелепую фигурку карлика, точь-в-точь себя самого. И помещает ее в очаг. И статуэтка, обожженная огнем, становится прочной и крепкой, на зависть прежнему властителю.

– Сынок! – охнула старая женщина.

Она первая подходит к Карлику и склоняется перед ним.

– Наш Царь! Царь-Карлик! Карлик-волшебник! – раздаются возгласы со всех сторон.

Карлик поднимается по ступеням своего дворца и призывает всех к вниманию:

– Я не могу пока назваться Царем и взять скипетр власти. Нет дворца, достойного моей волшебницы-матери. Нет зданий ни для воинов моих, ни для подданных. Нет храмов для поклонения богам. Нет площади, где все собирались бы вместе и радовались свершениям народа. Вы назовете меня Царем, когда я построю новый город. Тогда же и ваш прежний правитель пройдет свое испытание.

И наутро народ не узнает свой город.

– Для меня, старухи матери, воздвиг мой сын-Карлик Пирамиду Старой волшебницы, – говорит мне старая женщина. – Для всех подданных отстроил грандиозные сооружения, красивые и удобные. Вы называете их теперь Двором Монашек, Зданием Черепахи, Великой пирамидой. Для состязаний построил Стадион для игры в мяч. Для поклонения богам возвел он Пирамиду Волшебника. А на площади перед Дворцом Правителя создал новый алтарь. Украсив монолитную колонну барельефами и иероглифами, он придал ей сакральное значение. Алтарь перестанет теперь быть только местом казней и наказаний. Это скорее символ axis mundi – Дерева мира. Видишь, новая платформа станет тронным местом для Царя-Карлика. Каменный трон в виде смотрящих в разные стороны ягуаров. Сама платформа ниже прежней. Царь не хочет возвышаться над своим народом. Зато в ее основание мой сын-Карлик не поскупился заложить дары богам.

Карлик встречает свой народ, сидя на ягуарьем троне. Старушка мать стоит рядом и что-то горячо шепчет ему на ухо, словно спешит донести что-то важное. Наконец она спускается и опять становится возле меня. Лицо ее взволнованно. Я слегка приобнимаю ее, чтобы поддержать ее в эту непростую минуту.

– Всем в этой жизни я обязан своей матери, великой волшебнице, хранившей, по воле богов, магические музыкальные инструменты, – начинает говорить Карлик. – Она вырастила меня и выкормила. Она выстрадала мое восхождение и смиренно приняла ту истину, что предсказанный Царь – именно я, ее нелепый сынок. Я верю своей матери всецело и всю жизнь привык слушаться ее.

Люди молча внимают, мало кто понимает, куда клонит новый Царь.

– Моя старушка мать только что дала мне напутствие, сказав: «Будь справедливым и всегда признавай истину! Не забывай, что иногда важнее быть добрым, чем справедливым. Слушай голоса богов, но прислушивайся и к голосам людским. Никогда не унижай простых людей и чрезмерно не доверяй власть имущим!» Ее слова – заповедь для меня. Так я и обещаю править.

Восторженный порыв охватывает всю площадь: