Исторический центр представлял собой форт внутри крепостных стен с упорядоченными улицами и кварталами домов. Идеально чистый город. Все дома выкрашены в яркие цвета. Здесь недалеко от центральной площади удалось устроиться в недорогом, хоть и не самом удобном отеле.

При свете дня Кампече выглядел таким же ухоженным. Старый город с колониальной архитектурой двух-, трехэтажных веселых разноцветных зданий и современный город с более высокими сооружениями разного назначения и широкими проспектами отлично уживались друг с другом.

Лаборатория майянистики располагалась в одном из бастионов крепостной стены старинного города Сан-Франсиско-де-Кампече. Созвонившись с Буеналусом, Беловежский повел своих спутников на встречу с одним из известных археологов-майянистов этого района.

Сеньор Буеналус радушно принял их в своем кабинете и угостил кофе. Танеев напомнил мексиканскому ученому, что они встречались как-то на одной из конференций по культуре майя, правда, лично знакомы не были. Быстров назвался археологом, что абсолютно соответствовало истине. Марина выдала себя за этнолога и тоже не солгала.

Директор лаборатории с увлечением рассказывал о самых ценных экспонатах музеев Кампече, которые Александру непременно надо увидеть. Среди них фигурировали сосуды и другие изделия из керамики из разных археологических комплексов майя.

– А что интересного есть из письменности? – наконец отважился вставить слово Саша.

– У нас много стел, есть притолоки, отдельные блоки, – с готовностью подхватил мексиканец. – Значит, вы эпиграфист? Я почему-то считал вас археологом.

– Археологом? – удивился Беловежский. – Нет, что вы, я эпиграфист. Впрочем, меня влечет все, что связано с майя. Опять же на сосудах встречаются интересные надписи.

– Кстати, об археологии и керамике, – обратился вдруг Танеев к директору. – Меня всегда занимало, в каком состоянии в основном находят сосуды, ведь на городищах они, скорее всего, сохраняются в обломках.

– Я, как археолог, могу подтвердить, – вступил в разговор Быстров, – что в культурном слое керамика редко встречается целой.

– Конечно. Да вы сейчас сами увидите, что все керамические изделия кропотливо собраны из кусочков. Очень редко, в основном в погребениях, все же попадаются целехонькие сосуды, – ответил Буеналус с каким-то особым волнением. – В частных коллекциях, например, встречаются изумительные артефакты. Кстати, был даже у коллекционера из России один такой сосуд много лет назад.

Томина тревожно глянула на Беловежского. Однако мужчины, все трое, не подали вида, лишь проявили вежливую заинтересованность.

– Вы не слышали об этом коллекционере, звали его Бетроу? – уточнил мексиканец.

Танеев и Быстров переглянулись и пожали плечами.

– Нет, лично я не слышал, – озвучил их общую неосведомленность Александр. – И что за сосуд?

Буеналус с воодушевлением рассказал и про сосуд, неизвестно откуда взявшийся в коллекции у российского коллекционера Ветрова, и про его исчезновение, и про убийство русского.

– Как страшно! – подала голос Томина после минутной паузы.

Но Буеналус вдруг широко улыбнулся и с еле ощутимым нервным возбуждением обратился к Беловежскому:

– А мне сказали, что вы знаете об этом сосуде и даже пытаетесь его разыскать.

– Я? Нет, я первый раз слышу об этом. Кто же вам мог такое сказать? – Удивлению Александра не было предела.

– Наверно, я не так понял, – замялся директор лаборатории и нарочито бодро добавил: – Ну, что ж, тогда я приглашаю нашего лучшего научного сотрудника, и он познакомит вас с фондами нашей лаборатории. Еще я рекомендую вам посетить Бастион Нуестра Сеньора Соледад. А также на западе, на берегу моря, музей в Крепости Сан-Мигель. Там тоже очень ценные коллекции.

Ученые обменялись рукопожатиями. Беловежский тепло поблагодарил директора лаборатории за исчерпывающую информацию. Мексиканец пригласил запросто обращаться к нему с любыми вопросами. Подмигнув, он лукаво добавил, что даже с вопросами про сосуд русского коллекционера.

Ознакомившись с музеями, они гурьбой гуляли по крепостной стене, откуда хорошо просматривался город: по одну сторону колониальный, по другую – современный.

– Как вам Буеналус? – поинтересовался Танеев.

– Мне понравился, – брякнула Марина, пока мужчины раздумывали. – Обаятельный, улыбчивый, общительный, знающий и…

Она запнулась.

– И?.. – поторопил Саша.

Томина стушевалась.

– Да, Марина, в целом вы правы, но все же мне трудно сказать, – заговорил Быстров. – Мы же не захотели обсуждать с ним тему Ветрова. Однако мне изначально хотелось задать ему ряд вопросов. Я передумал, когда он никак не отреагировал на мое имя. Если бы он вспомнил, что у Ветрова был друг Николай Быстров, нам бы не удалось избежать этой темы.

– Мне не понравилось две вещи, – медленно начал рассуждать Александр. – Во-первых, с чего он взял, что я археолог и интересуюсь керамическими находками? Он ведь сразу вел разговор только о керамике, с упором на сосуды.