Шрифт:
– Красота! Лепота-а! – протянул Александр.
– Саш! О чем ты говорил с этими? – вдруг спросила Марина.
– Ни о чем. Они полюбопытствовали, кто мы и откуда. Не гринги ли, я так полагаю. И ты как раз подошла.
– Они кого-то преследуют. Я слышала их разговор. Вдруг нас?
– С чего бы это? Бред какой-то!
– Да я и сама понимаю, что бред. Но почему-то испугалась. – И она пересказала услышанное. – Теперь-то я думаю, что это вырванный из контекста разговор. Да и людей, кроме нас, в Мексике хватает.
– Вот именно.
Неожиданный звук телефонного звонка заставил обоих вздрогнуть.
– Это мой, – удивленно определила Марина, – мексиканский. Hola!.. Si, senor Garcia… Estamos en Tonina… [43] Все хорошо, но у нас не было связи в Теуантепеке. Передайте сеньору Гурову, что все в порядке и завтра я с ним свяжусь…
Марина помолчала долю секунды, размышляя, не стоит ли рассказать о подозрительных мексиканцах, но решила не тревожить его глупыми домыслами. И попрощалась.
43
Алло!.. Да, сеньор Гарсия… Мы в Тонине (исп.).
– Что? Разыскивают тебя с собаками? – пошутил Беловежский.
– Что-то вроде того. Мой начальник ждет от меня материал. Родители волнуются…
– Потерялась маленькая девочка. Увез ее страшный бородатый дядька, – продолжал развлекаться Саша.
– Прекрати, – обиделась Томина. – На самом деле не нравятся мне эти два типа.
– И что ты предлагаешь?
– Не знаю.
Марина замкнулась. Легкомыслие и дурацкие шутки Беловежского вызвали у нее внезапный приступ раздражения. Она сравнивала это мальчишество с рассудительностью Леонардо Гарсии и зрелой ироничностью Максима Гурова. Она снова ощутила странный приступ тоски по своему начоду. Вот если бы он был сейчас ее спутником, он бы точно знал, как поступить, сердито рассуждала она, шагая в упорном молчании чуть позади ничего не подозревавшего о своей опале Александра. Он тоже не проронил ни слова, погруженный в какие-то свои думы. Потому их молчание не казалось неловким.
Темнота наступала им на пятки и догнала их как раз, когда они приблизились к своему уютному домику. Томина зажгла свет на крылечке и устроилась с ноутбуком в плетеном кресле. Беловежский с кем-то разговаривал по мобильнику, разгуливая по лужайке перед коттеджем. Мексиканцев видно не было. Но возле соседнего домика отдыхал их автомобиль, а в самом доме горел свет.
Поработав, Марина немного успокоилась: и подозрения в адрес неизвестных мексиканцев виделись ей беспочвенными, и разговор их уже не казался ей необычным, а перед Сашей она даже чувствовала себя виноватой. Но не знала, как выйти из несуразного молчания, которое длилось уже пару часов.
Александр сидел в комнате также с ноутбуком и ковырялся в майяских иероглифах. Марина не придумала ничего лучше, как задать идиотский женский вопрос:
– С кем ты разговаривал?
Саша спокойно оторвался от компьютера и поднял взгляд на Марину:
– С Антоном. Они через два дня будут в Паленке.
– Они?
– Да, с Аней Львовой. Там у них задание от центра эпиграфики.
– И что?
– А то, что после Тонины мы поедем не в Паленке, как планировали, а в Бонампак.
– Хорошо, как скажешь.
– Я доложил Тохе, что мы ищем «сосуд Ветрова». Мы рассуждали, за что бы зацепиться. Ты сегодня говорила со своим мексиканцем, который тебя опекает. Может, у него что-то узнать?
Томина задумалась, перебирая в памяти рассказ Гарсии, и вдруг встрепенулась:
– Он же упоминал общего друга со странным именем. Надо переспросить. Я завтра ему позвоню.
– Точно! – обрадовался Саша. – С этого бы и начать!
Напряжение спало. Марина даже повеселела. Однако, дабы не допустить излишней радости своего спутника в предвкушении их чрезмерно близкого соседства на одной койке, озорно, но решительно заявила:
– А теперь выйди, я разденусь и лягу спать.
Она тщательно отмерила свое жизненное пространство на их совместном ложе и старательно отвернулась, демонстрируя неприступность. Беловежский же скромненько свернулся калачиком на другом краю, не выказывая ни малейшего интереса к ее персоне. Теперь, когда она перестала волноваться, Томина уснула с мыслями о своем неповторимом начальнике Максиме Анатольевиче Гурове.
Рано утром они уже шагали по приятной дороге, как будто шли по ухоженному фермерскому хозяйству. Стройные араукарии, причудливо постриженные зеленые кусты и усыпанные нежно-розовыми цветами изящные деревца радовали глаз. А в загонах за тщательно побеленным невысоким забором паслись зебу, сытые, но подтянутые белые быкоподные с горбом и висящим зобом.
– Ого!
– Опа!
Издав эти нечленораздельные восклицания, оба застыли как вкопанные. Вдалеке на возвышении из буйных зеленых зарослей вырастала, кутаясь в утреннюю дымку, огромная пирамида. Она напомнила им затерянный в джунглях дворец. «Как обиталище бандерлогов в "Маугли"», – подумала Марина. По лесной тропинке они пробрались на открытое пространство и очутились на обширной площади.
– Уфф! Это мое первое в жизни майяское городище! – восхитился Беловежский.
– Мое и подавно! Восторг! – улыбнулась Марина.