— Или тебе их наймет мама, — улыбнулась Мана, вызвав удивленный взгляд Рио, — как в прошлый раз.

— Я не против. Мне определенно не помешает человек для работы с коллективами, — согласился я, — Рио, будешь в школе исполнять обязанности моего специалиста по связям с общественностью?

— Да пошёл ты! — тут же скривился друг, а затем подозрительно прищурился, — Ты какой-то сегодня веселый… это из-за своего дома, что ли?

— Нет, — я позволил себе намек на улыбку, — У меня сегодня бой. Противник, вроде, очень хорош. Вполне возможно, что проиграю.

— Ха… на это я хочу посмотреть. Мана, ты идешь?

— Да!

Сегодня должен был быть не просто бой, а первый, за долгое время, который я приму, будучи совершенно здоровым. Раны, ожоги, ушибы, небольшое растяжение сухожилий, всё это, полученное мной за последние полгода, наконец-то ушло в прошлое. Кроме того, боец, бросивший мне вызов, прилетел ради него из самой Испании. Ну, если откровенно себе не льстить, то мне очень далеко до звания сильного бойца по меркам всех «надевших черное», но многие видят вызов в моем возрасте.

Это помогает не тратить время на поиск соперника.

Бой происходил на одной из арен центральной части города. Никакой публики кроме Рио и Маны, остальные были просто зеваками, зашедшими на огонек. Вся процедура подготовки была максимально простой — нас с испанцем пропустили в помещение для бойцов, дали пару минут на сосредоточиться, а затем мы оба вышли на арену, отделенную от зрителей толстым крепким экраном.

Наверное, со стороны это смотрелось странно, так как испанец по размерам был точной копией меня. Он, смуглый, с бронзовым оттенком кожи, зачесанными назад и закрепленными в конский хвост волосами, был одет в белую майку и шорты, а я, бледный до белизны, в черном костюме и с гривой, закрывающей глаза. В остальном — копии друг друга, если смотреть на физическое сложение.

Это был мой лучший бой в этой жизни. Испанец, явно прошедший какую-то армейскую школу, бил быстро, сильно и беспощадно, отступал и уворачивался, легко играя собственным центром тяжести, идеально контролируя собственное тело. Прелюдия в обмене ударов прошла почти молниеносно, за десяток секунд перешла в полноценный контактный бой. Неопытном зрителю могло показаться, что мы пытаемся забить друг друга насмерть, но на самом деле на арене разыгралась отличная партия, в которой тактика и стратегия значили гораздо больше, чем ставки на один или два удара.

У меня не было времени выстраивать длинные схемы или анализировать противника, последнее было попросту незачем. Он не только внешне, но и внутренне отличался от меня мало. Далеко не сильный источник, но отменный, просто великолепный контроль своих невеликих сил. Никаких затратных выбросов, никаких попыток сократить путь. Испанец сражался так, как должен был сражаться человек, оставшийся без оружия. Экономно, технично, жестко, не упуская ни малейшей возможности, но создавая каждую из них сам.

Я бы даже заподозрил в нем кого-то, подобного мне, но это было не так. Отслеживая волнообразные движения Ки внутри его тела, я понял, что этот великолепный образчик рукопашника является таким же бедолагой, как и я — бойцом, чей потенциал изначально был невысок. Мы оба были не просто похожи, мы еще и находились на одной и той же стадии развития, конечной. Таким бы я был, не будь я Узурпатором Эфира и таким стал этот молодой воитель, руководствуясь лишь своим чутьем и пониманием того, как ему нужно развиваться.

Победить было несложно. Укрепив какую-либо часть тела, я мог бы пойти в размен, нанеся испанцу непропорционально высокий урон. Мог бы подловить его «джигокукеном», это моментально закончило бы бой. Мог сбить концентрацию вспышкой «жажды смерти», поданной узким пучком через глаза.

Но не стал.

Мы неплохо разбили друг другу лица, прекрасно прошлись по ребрам, отбили икры и бедра, выдохлись, а затем перешли к отчаянным мерам. У него они выразились во внезапном переходе на жестокий французский бокс «сават», а я начал использовать локти и колени в стиле муай-тай.

И голову.

Лбом и приложил испанца в переносицу после того, как он попытался рискованно и опасно вогнать мне в кадык ребро своей ступни. Такого обращения его голова, и так с заплывшими от ударов глазами, не выдержала, от чего он и отключился.

Хороший бой, достойный. Такой, после которого поклониться павшему противнику толкает нечто внутри, нечто, мне совершенно мне неизвестное.

— Тебя измолотили как боксерскую грушу, — говорит Рио, после того как они с Маной встречают меня после боя, — Неужели он был так крут?