— Лучше всех, — киваю я, прикладывая поданную женой замороженную рыбу в пакете к лицу, — Не сильнее, лучше.

— Как его звали?

— Не узнал.

На следующий день я, здорово распугав одноклассников и прочих школьников своим внешним видом, рассчитывал заняться им дома, но этим планам не суждено было случиться. Возле дома меня ждал автомобиль с водителем, у которого оказалось подписанное и заверенное печатью приглашение посетить временный дом Старого рода Суньига. Пришлось отправляться.

Поездка заняла около… полутора минут, окончившись возле большого частного дома, весьма похожего на дом моих родителей. Из окна второго этажа, как я сразу прикинул, можно было увидеть нашу школу. Забавно. Еще забавнее стало, когда я, следуя приглашающему жесту водителя, самостоятельно открывшего дверь этой резиденции, зашёл внутрь, чтобы тут же столкнуться взглядами со своим вчерашним противником, встречавшим меня внутри.

— Джакобо де Суньига, — чуть шепеляво представился он, делая шаг вперед. В заплывших глазах испанца невозможно было прочитать никакого выражения.

— Акира Кирью, — ответил я ему той же любезностью, продолжив на английском, — Чем вызвано ваше приглашение?

— Моя семья приехала учиться у вас, — парень, которому нельзя было дать более двадцати трех-четырех лет, слегка дёрнул головой назад, — Чувствительности Ки. Вас же предупреждали?

Ах, вот в чем дело.

— Предупреждали. Не предупредили — кто и когда.

— Тогда, может быть, продолжим разговор в более удобном месте? — ровно предложил собеседник, сделав скупой жест рукой.

В зале, целиком обставленном в западном современном стиле, мы минут пять помолчали, пялясь друг на друга, пока я не решил, что это бессмысленная потеря времени, спросив:

— Сколько тебе нужно времени, чтобы восстановиться?

— Что? — недоуменно моргнул молодой хозяин дома. Ну, как смог.

— Чтобы я мог начать обучение, ты должен быть, как минимум, не избитым, не испытывающим болевых ощущений, целиком сосредоточенным на прогрессе, — пояснил я, — То, что ты умеешь сосредотачиваться, для меня уже не секрет, остался вопрос времени. Через сколько у тебя обычно заживают травмы, которые ты получил вчера?

— Мы сразу переходим на «ты»? — вздёрнул он подбородок.

— Хм… — задумался я, перед ответом, — Это — не неуважение, Джакобо де Суиньга, член Старого рода. Если вам будет угодно, то я согласен поддерживать и более формальный стиль общения. Это лишь немногим увеличит время, а его я очень ценю.

— Нет, так подойдет, — неожиданно хмыкнул он, — Но раз мы оба не в форме, то предлагаю обсудить вопрос цены, чтобы ты, Акира, не считал, что теряешь время.

— Цены? Какой цены? — поднял я бровь. Кстати, нехило вспухшую, вчера мне он её знатно рассадил.

— Цены за свои уроки. Или за результат, — попытался объяснить Джакобо, — Со мной никто не говорил по этому поводу.

— Нет цены, — опроверг его выводы я, — Я учу тебя, кстати, вроде вас должно быть трое, так…? Учу троих талантливых и чувствительных к Ки людей, после чего мои дороги со Старыми родами расходятся и больше не пересекаются. Такую договоренность я заключал с Сафроновыми.

— … даже так?

— Даже так.

— Звучит так, как будто ты рассматриваешь Старые рода как помеху? — парень снова горделиво вздёрнул головой, но это уже не выглядело вызовом, а скорее привычным жестом.

— Именно так и есть, — не стал разочаровывать я его.

— Объяснишь? — насупился, насколько мог, он.

— Легко. Из всех представителей Старых родов, с кем меня сталкивала жизнь, ты первый, кто заслуживает уважения. Остальные были банально высокоразвитыми рукопашными бойцами, знающими несколько фамильных фокусов.

— Акира Кирью, ты забывае… — помрачнел Суньига.

— Я победил в схватке Ганса Аффаузи, признанного молодого гения ваших родов. Не нанеся ему ни единого удара. То, что я увидел вчера, позволяет мне с уверенностью утверждать, что ты бы его победил с неменьшей легкостью. Это факт. На сейчас. Скоро, через год или два, он с легкостью положит нас одной единственной техникой, если… его никто не пристрелит, но пока факты говорят сами за себя. И да, я не забываюсь. Может ли представитель Старых родов создать индустрию? Программировать? Сколько языков он знает? На какой доход он может выйти за год, исходя из собственных сил? Знает ли он этикет, будет ли принят в обществе? Сможет ли создать произведение искусства? В чем его ценность, если такого представителя может застрелить и девятилетний ребенок с пистолетом?

К середине моей речи парень был изрядно взбешен, но затем его гнев угас, как будто на него плеснули родниковой водой.

— Понятно, мы слишком разные, — кивнул он, — Из-за вчерашнего боя я решил, что ты посвятил свою жизнь развитию того, что досталось от природы, как и я, но, видимо, ошибался.

— Я уделяю боевым искусствам ровно столько времени, сколько они заслуживают. А теперь, если не возражаешь, давай перейдем к делу.

«Дело» оказалось весьма щекотливым с точки зрения благородного испанского дона, ставшего всего год как главой вымирающего рода. Причем, слабым главой без каких-либо перспектив. С потерей всех значимых членов семьи, Джакобо де Суньига пришлось отдать немногочисленные оставшиеся активы «тем, кто может их защитить», а самому остаться с невеликими семейными накоплениями и… двумя младшими сестрами. Теперь этому молодому человеку предстояло «либо обрести ценность в глазах Старых родов», отточив новое умение и став учителем, вместе с родственницами, естественно, либо сгинуть в безвестности. Тем не менее…