Первой ко мне подкатила родная мать, вся такая нежная, улыбающаяся и невинно хлопающая глазами.

— Кира-чан… — чуть ли не с придыханием выдала родительница, — К-как вы там живете, м? Ну, втроем, с Эной? Она же не доставляет вам беспокойства?

— Ока-сан, Эна жива, — сделав вид, что не понимаю, к чему всё ведет, указал на непреложный факт я.

— Ну конечно она жива! — талантливо сделала вид, что не поняла намека мать.

— Живая Эна не может не причинять беспокойства, — сообщил я всем известную вещь.

— Как не больно это слышать маме, но ты прав… — покивав печально, Ацуко прервала свой подкат и куда-то ушла, оставив меня за столом на кухне.

Следующим был отец. Харуо был еще не менее хитер, чем его жена, но отличался стратегическим подходом в запланированных операциях, поэтому, сев за стол и крадя у меня снедь с тарелки, родитель лишь задал несколько бессвязных вопросов из серии «ну как вы там?». На ответный вопрос, почему бы ему не прогуляться и самому не посмотреть, стушевался, пробубнив, что мне целиком и полностью доверяет. Затем ретировался, породив у меня ряд сомнений на тему «а почему он не зашел в гости раньше?».

Ответ на это нашелся вечером, когда за стол согнали всех, включая хмурого насупленного Такао. Отец, встав из-за стола, вышел на небольшой пятачок свободного места на кухне, а затем упал на колени в позу догэдза.

— Семья, меня уволили! — сдавленно прокряхтел он в пол, — Я очень виноват перед вами!

— Ерунда, — отозвался я, прожевав кусочек парной рыбы, — Один звонок, пара дней и вы, ото-сан, будете работать на схожей должности. Как только доедим, я разберусь.

Глаза матери тут же стали неиллюзорно тревожными, а отец загадочно хрюкнул в пол. Эна бессовестно заржала.

— Нет, мне уже сделали предложение! — справившись с собой, подскочил на месте Харуо, — Только…

— Оно заграницей! — выпалила мать, опасливо покосившись на меня.

Да что там опасливо, в панике.

— То есть вы хотите бросить нас всех здесь, — очень мрачно буркнул Такао, не отрывая взгляд от тарелки.

Родители синхронно побледнели.

— Ну, это же временно… — проблеял отец, решивший, что повторно обнюхать пол будет тактически выгодно.

— Да-да, мы вернемся! — Ацуко изо всех сил хлопала ресницами, — Через год!

Суду, то есть мне и Эне, всё было кристально ясно. Дети через считанные дни переходят кто на третий курс, а кто в старшую школу, младшая живёт у старшего брата с женой (у которого есть огромный дом!), то есть, фактически, весь вопрос стоит в почти шестнадцатилетнем самостоятельном парне, которого Акира безусловно приютит. Если что. Заслужили ли двое прекрасных японцев небольшой отпуск после утомительного воспитания троих детей? Безусловно заслужили. Как замаскировать — не вопрос, а вот как преподнести…

— Хватит! — мой младший брат двумя кулаками стукнул по столу, вскакивая, — Я думал, мы семья! Что с вами не так?!!

— Что, прости? — перевел я на него взгляд.

— Что?! — Такао, наверное, впервые в жизни был в серьезном гневе, — Сначала ты, старший брат! Бросаешь нас, даже не дожидаясь собственного совершеннолетия! Школьником! Потом Эна уходит к тебе жить, как будто, так и надо! Теперь родители говорят, что собираются уехать веселиться, и не на месяц, как раньше, а ками знают на сколько! И ты спрашиваешь «что»?!

Воцарилась тишина. Нервная, пронзительная, тяжелая. Прервана она оказалась самым неожиданным способом.

— А что мы? — голос моей младшей сестры прозвучал неожиданно тяжело и холодно, — Должны были все ожидать, пока ты изволишь выйти из комнаты, бака-аники? И уйдешь первым? Тормоз!!

Вскочив из-за стола, Эна засветила брату пинком по ноге, а затем, еще раз выкрикнув «бака!», умчалась в свою комнату. На родителях лица не было. Мана сидела тихо, не отсвечивая. Побледневший брат стоял, нервно сжимая кулаки.

— Ну и в чем она была не права? — спросил я как можно мягче, — Подумай сам — ты злишься лишь на то, что решения принимаются без твоего непосредственного участия. Но насчет тебя ли?

— А кого?! — взбешенный брат набычился, — Хочешь сказать, это не меня бросают?! Родители всю жизнь только и думают о том, как бы уехать и повеселиться! Сестре плевать, где и с кем беситься! Она и нашу общую компанию бросила ради своих хотелок! А теперь ты хочешь сказать, что бросают не меня?!

Дальше случилось нечто, что удивило даже меня. Маленькая хрупкая Ацуко, давно ставшая самым мелким членом нашей семьи, подскочила к сыну, врезав ему пощечину. Тот онемело уставился на мать, а та, срывая голос и глотая слезы, громко поинтересовалась насчет того, а каково им с отцом было наблюдать, как сын ходит по бабам или возвращается домой избитым? Как он отсиживается в комнате, либо шляется невесть где, а они, пусть и не самые лучшие родители на свете, доверяют ему жить своей жизнью?! И тот с удовольствием живет, используя всех остальных по остаточному принципу! А теперь, когда они с мужем, наконец-то, решили доверить детям чуть-чуть больше… когда пришло время доказать собственную самостоятельность, малыш Такао внезапно стал таким хрупким и ранимым! А о других он хоть немного подумал?!