— Расскажите мне причины, по которым так плохо сражаетесь, — попросил я девушек, перекидывая мяч на их поле.

Как выяснилось, существует один закрытый клуб для девушек и женщин Старых родов, называющийся «Коллегиа Прагматика». Он объединяет, можно сказать, их большую часть в одну большую и довольно дружную семью, позволяя каждой «надевшей черное» аристократке постоянно иметь себе противниц для боя. Противниц нужного уровня и умений. И, разумеется, из клуба можно легко вылететь, став чрезмерно сильной. Низкие же боевые способности компенсируются тем, что слабым бойцам нужно куда реже проводить схватки, а то, что их прогресс при этом совершенно ничтожен — никого не волнует.

В отличие от «яркоглазых», рождающих новых членов рода, от обычных женщин Старшие рода многого не ожидают, потому что это «многое» должно быть завязано на искреннем желании посвятить свою жизнь самосовершенствованию, и при этом сопряжено с огромными рисками. Разница между мужчиной и большинством женщин такова, что первые могут убить последних одним-двумя ударами. Так что…

Девушки были такими же, каким был и сам Джакобо, отброшенными картами, неожиданно ставшими козырями. Здесь и лежала у нас с ними загвоздка: без нормальной выработки Ки их невозможно было учить, а получить её они могли, лишь став относительно приличными бойцами.

— Мы согласны! — выпалила младшая, мельком взглянув на старшую, — Я не хочу идти в подстилки к другому роду! Они уничтожат нас! Наши души!

— Будут вытирать о нас ноги, пока мы живы, — мрачно кивнула Имелда, — Если вы сможете нам помочь, сделать хотя бы такими же, как ваша сестра…

— Сделаю, — кивнул я, — Причем быстро, очень быстро.

— Джакобо может быть против… — старшая испуганно посмотрела на дверь, как будто бы боясь, что брат их подслушивает.

— Мы с ним нашли общий язык, — солгал я, — Он принял меня как полноценного учителя вашей семьи. Можете у него спросить сами.

— … точно?

— Сейчас спросим.

Внешняя, социальная, часть биоробота по имени Джакобо де Суиньга претерпела крайне мало изменений, которые полностью укладывались в канву «до меня донесли истину кулаками, и я готов бороться за жизнь». Внутренняя бы согласилась со всем, что я ей предложу, но это теперь был только наш с этим человеком секрет. Написав расписание тренировок всем присутствующим, я, удостоившись подозрительного взгляда от слуги, вышел из дому.

Чтобы меня тут же догнали. Имелда.

— Мистер Кирью… — девушка почти панически оглядывалась назад, — А можем мы с сестрой, как к своему учителю, попросить у вас покровительства? Видите ли, мы боимся брата, он, в последнее время, весьма…

— Можете, — спокойно кивнул я, — Мой мобильный у вас есть. Если что-то случится, то сразу звоните. Помощь прибудет через несколько минут. Этот район города под нашей защитой.

Джакобо теперь скорее отгрызет себе руки, чем тронет сестер.

Сам подчиненный мне человек уже приступил к основному упражнению, попытками отследить движение Ки в медном стержне. Его же сестрам, после короткого периода физических тренировок, придётся выйти на улицы Токио, принимая вызовы других бойцов. Следить, чтобы это были полные слабаки, я не собираюсь, о чем их заранее предупредил.

Придя домой, я обнаружил там гостей, целую супружескую пару, пребывающую в тоске, томлении и печали. Родители, не решившись соваться к распекающей брата сестре, подумали, что будет неплохо навестить меня и узнать, так сказать, прогнозы.

— За каким демоном вы вдруг решили отправиться жить в другую страну, бросая своих трех детей, м? — задал я им напрашивающийся на язык вопрос. Разумеется, дождавшись, как приличный хозяин, когда Мана раздаст гостям чай.

— Этому есть несколько причин, — неожиданно серьезно ответил отец, — Во-первых, я обещал когда-то твоей матери, что мы попробуем пожить за рубежом. После того, как вы вырастите. Во-вторых…

Тут он замялся, но слово взяла мать. Фыркнув, она пояснила, что отец был на важной должности, под корпоративными контрактами, для его начальства все счета Харуо Кирью имели полную прозрачность. И когда увидели два движения средств, одно почти на двести миллионов йен расхода, а второе на двадцать четыре миллиона прихода (это мне первый крупный транш от «Нексу» пришёл), то… вопросов к отцу не появилось, однако, подобное финансовое поведение сочли неприемлемым.

— Проще говоря, видя такие движения, твою лояльность сочли ненадежной, так что ли? — попробовал понять я.

— Естественно, — Харуо развел руками, — Я же переговорщик. Никто не доверит мне многомиллионные сделки, если компания перестала быть моим основным источником дохода. Репутация и выслуга лет являются аргументами, но, сын…

Не в таком случае. Понятно. В принципе, ничего необъяснимого, да и пассивный доход, идущий с вложений, акций и «Нексу» покрывает потребности семьи, да и аргументы вполне, весомые, но…

— Кира-чан, — вступила в разговор необычайно серьезная мать, — Давай не будем притворяться. Мы с Харуо — паршивые родители! Эну и Такао воспитывал ты! Теперь, когда ты ушел из дома и живешь сам, мы как будто бы зависли в каком-то пузыре. Каждый день повторяет предыдущий, Эна с Такао становятся… обычными детьми. Да, они ходят к дедушке, мы все бегаем по утрам, смеемся, шутим, но это уже не то.