— Ты видела, как кто-то умер? — спросила Крауч.

— Эм, да… В больнице Святого Мунго. Это долгая история.

— Что ж, ладно, замок уже за углом, — сказал Муди. — Первокурсники приплывают на лодках через озеро перед своим распределением, но тебя уже распределили, конечно.

Том пропустил долгое объяснение Муди о Хогвартсе мимо ушей. Когда она успела пройти распределение? В каком она факультете? Скорее всего, в Гриффиндоре. Это бы объяснило, почему она болтается с Муди и Крауч.

Он резко выдохнул и откинулся на спинку сиденья в карете, которая дребезжала в сторону школы.

····?·* ?? ?*·?····

Гермиона следовала за Августой и Аластаром к столу Гриффиндора, расположенного у дальней стены. Длинные факультетские столы были заставлены посудой и приборами в ожидании стать наполненными изумительной едой. Всю дорогу они продолжали забрасывать Гермиону деталями о школе. Некоторые факты были в корне неверными, но она не могла их поправить. «История Хогвартса» всё ещё ждала своей публикации.

Возле Августы сел другой юноша. Он был высоким, с широкими плечами и тёмными чертами. Он показался странно знакомым.

— Это Арчи Лонгботтом, — сказал Гриффиндор, показывая на новоприбывшего. Гермиона изо всех сил постаралась скрыть удивление на своём лице. Это уж точно дедушка Невилла.

Арчи приветственно ей кивнул и вернул внимание к Августе. Лишь тогда Гермиона поняла, кем была Августа, — бабушкой Невилла. Женщиной, которая его вырастила.

Взгляд Арчи был полон обожания. Возможно, у них уже завязались отношения.

Через несколько мест от них за стол Гриффиндора сел самый крупный ученик школы, сиденье заскрипело под его громадным весом. Он был больше шести футов{?}[182 см] росту, с короткими всклокоченными каштановыми волосами, большими карими глазами и юным лицом. А вот это уже Хагрид. Должно быть, его ещё не исключили. Что значит…

Тайная комната… Он ещё пока не открыл Тайную комнату.

Дыхание застряло у неё в горле. Она постаралась держаться непринуждённо. Может, они не заметят её резкую вспышку тревоги. Она чувствовала тошноту, будто её вот-вот вырвет посреди Большого зала. Пальцы схватились за край сиденья, и она села неестественно ровно.

Гарри с Роном здесь не было… Что она будет делать, когда комната откроется? Ей стоит кому-то рассказать? Она знала, где вход. Но будет выглядеть подозрительно, если она, переводная ученица, внезапно раскроет тайны и легенды школы.

А что, если она снова окаменеет от взгляда василиска? Что, если василиск её убьёт?

Может, пойти в Хогвартс было плохой идеей… Это было ошибкой. Она готовила себя к простому году, во время которого будет проводить бoльшую часть времени за исследованиями способа вернуться в будущее. Она не собиралась разбираться с Тайной комнатой.

Она почувствовала, что её руки стали липкими, вытирая с них пот о мантию. Ей нужно перестать об этом думать. Сейчас она ничего не могла с этим поделать. Вряд ли он откроет комнату сегодня. Но сколько у неё времени? Миртл умерла в июне, но другие каменели и до этого.

Лучше всего, если она найдёт дорогу домой до открытия комнаты. Тогда она не вмешается в историю сильнее, чем уже это сделала.

Двери распахнулись, и Дамблдор провёл первокурсников в Большой зал. На нём была баклажаново-фиолетовая мантия и высокая шляпа волшебника в тон. Патрик пересёкся с Гермионой взглядом и украдкой показал ей большой палец, а она ему ответила тем же. Он шёл возле Филиуса Флитвика, которому приходилось бежать, чтобы поспеть за всеми.

— Значит, тебе не заставили проходить церемонию распределения? — спросил её Арчи.

— Нет, они решили не распределять меня с первокурсниками. Моя церемония прошла шесть недель назад.

— Повезло! Распределение было ужасным! — сказала Августа.

— Ой, да не так уж это было и плохо, — заспорил Арчи.

— Тебе легко говорить. Не ты споткнулся и сбил шляпу вместе с табуреткой.

— Я забыл об этом, — ухмыльнулся Арчи.

От этого Августа поджала губы:

— А ты знал, что распределяющая шляпа накричала на меня, когда Дамблдор надел её мне на голову? Мне пришлось извиняться!

Гермиона и Арчи захихикали. Даже Аластор выдавил кроткую улыбку.

— Ну, эта распределяющая церемония для новых учеников. Что-то вроде традиции, — сказал Аластор.

Конечно, Гермиона всё это знала, но старалась сыграть заинтересованность. Дамблдор поставил потрёпанную, покрытую заплатками шляпу на наколдованную табуретку. Её поля растянулись в стороны, как рот, и она запела.

Каждый сентябрь здесь, в великих стенах,

Мы собираемся много веков.

Светлые лица — лишь радость в глазах,