— Аз-Талик, где достал ты эту рабыню? — властитель намеренно продолжает смотреть в запрокинутое лицо, чтобы понять, знает ли девушка, что она всего лишь невольница. Та с тихим судорожным вздохом опускает веки и закусывает алеющие подкрашенные губы.

— Повелитель, моему каравану было явлено чудо! Всего лишь в получасе перехода от стен города прямо перед моим верблюдом в воздухе словно повис кокон из света. Прежде, чем мы успели хоть что-нибудь сделать, кокон вспыхнул и ослепил всех. Когда же мы вновь смогли видеть, на этом месте стояла девушка, совершенно нагая. Это был подарок богов, знак того, что они благоволят ко мне! Сначала я хотел оставить ее себе, но она слишком красива, слишком необычна для такого, как я. А кто в Хизре достоин самого лучшего? Только вы, повелитель, поэтому я и поспешил доставить ее вам! Она чиста, словно ребенок, и удивляется самым простым вещам, можете быть уверены, повелитель, еще никто не касался ее!

Царь отпускает пленницу и делает знак рукой. На зов мгновенно является главный евнух, поджидавший неподалеку.

— Отведи рабыню на ночную половину и подготовь ее к вечерней трапезе.

Евнух мгновенно заворачивает невольницу в покрывало и уводит, та ни единым жестом не выказывает своего недовольства. А повелителю вдруг кажется, что в зале словно стало темнее, будто исчез главный источник света, а солнце заслонили грозовые тучи. Он только краем уха слушает слова купца, мысли же его заняты таинственной девой. Он предчувствует, что сама судьба пытается вмешаться в жизнь людей, но еще не может представить себе, как. Через некоторое время он нетерпеливым жестом отпускает купца, и тот уходит, не в силах сдержать самодовольную улыбку, ведь повелитель, с первого взгляда покоренный подарком, дал разрешение на беспошлинную торговлю, что сулило немалую выгоду. На эти деньги Аз-Талик сможет позволить себе целую сотню рабынь…

А царь одного за другим принимает посетителей и их дары, но перед глазами его все еще стоит сияющий образ, он даже готов поверить, что дева на самом деле явилась из кокона света, а не была куплена на каком-нибудь заморском базаре. И властитель с нетерпением ждет наступления вечера, когда раскаленный диск солнца скроется за горизонтом, и наступит время трапезы и ночной услады.

Проводив последнего просителя долгим тяжелым взглядом, повелитель замирает, вдруг осознав всю глубину своего нетерпения. Он уже считал, что ничто в мире не сможет настолько захватить его внимание, а вот подумать только — едва ли не дрожит в предвкушении, словно юнец, которому обещали первую в жизни охоту.

Царь поднимается и нарочито медленно идет к выходу из зала. На его губах играет легкая улыбка.

С той, чей стан — кипарис, а уста — словно лал,

В сад любви удались и наполни бокал,

Пока рок неминуемый, волк ненасытный,

Эту плоть, как рубашку, с тебя не сорвал!

Омар Хайям.

Расторопные рабы уже накрывали низкий столик перед горой расшитых шелковых подушек, расставляли кувшины с редкими винами. Музыканты, отгороженные шелковой завесою, тихо наигрывали легкую мелодию.

— Приведите девушку.

Приказ выполняют немедленно, словно евнух только и ждал за дверью. На невольнице те же украшения, что и днем, только шальвары другие — цвета вечернего неба, отчего и глаза рабыни кажутся темнее и глубже.

Она подходит ближе и останавливается в нескольких шагах. Царь несколько мгновений ждет, что та опустится на колени, но девушка продолжает стоять.

— Ты должна преклоняться передо мной, каждый раз, как увидишь, рабыня, — царь почти с радостью замечает, как чужеземка сердито закусывает губу, и ожидает, что та наконец-то воспротивится.

В ней ему неожиданно нравится эта непокорность, и он хочет ее увидеть и проверить. Но девушка опускается на колени и падает ниц, в этот раз намного более изящно, видимо главный евнух постарался. Царь хмурится, он недоволен чужим вмешательством. Рабыня замирает в одном положении и не двигается до тех пор, пока не слышит приказа:

— Сядь здесь.

Дева поднимается и ее лицо озаряет счастливая улыбка, обнажая ряд удивительно белых и ровных зубов. Пленница устраивается на подушках, и царь не может сдержать ответной улыбки:

— Раздели со мной трапезу, чужеземка.

— Благодарю, повелитель, — девушка смотрит на него так, словно мужчина только что назначил ее новым правителем Хизра.

Потом окидывает голодным взглядом столик, подхватывает румяный пирожок с мясом барашка и пряностями и отправляет его в рот. Повелитель только удивляется ее аппетиту, сам он уже давно пресытился и лишь отщипывает ягоды винограда. И слегка улыбается каждый раз, как пленница издает тихие восторженные звуки, попробовав что-нибудь новое.

Повелитель взмахивает рукой, давая танцовщице знак, и дверной занавес приподнимается, пропуская укрытую шелковыми покрывалами фигуру. Музыка звучит громче, и фигура начинает плавное движение, сопровождаемое тихим серебряным перезвоном. Ритм все ускоряется, и покрывала начинают скользить одно за другим, постепенно обнажая танцовщицу. Царь уже много раз видел подобные танцы, но они каждый раз захватывают его, заставляя прихлопывать в такт, подчиняться музыке и движению. Когда на девушке остается только один прозрачный платок, обернутый вокруг талии, и она замирает, выгнувшись в откровенной позе и тяжело дыша, повелитель замечает, что северянка отложила надкушенное лакомство и даже отодвинулась от стола.