Когда все было готово, я наконец-то зашла в свою комнату. Нда, не густо… Я-то думала, невольницы живут в достатке и неге, а тут такое. Из мебели всего лишь узкая кровать, маленький столик, жаровня, которая обогревает помещение ночами, и все. Подозреваю, что и ковры навесили только для того, чтобы тепло сохранять. Произвести здесь, что ли, техническую революцию и рассказать несчастным о центральном отоплении? Хотя, пока лето, это не актуально, а зимой меня тут уже не будет. Если тут вообще есть зима. Как-то я не обратила особого внимания на климат, пока читала описание локации.

Пока шли все эти приготовления, я слегка отвлеклась, но, когда осталась в одиночестве и села на застеленную кровать, волнение вновь захватило меня. Стоило подумать о том, что скоро я останусь наедине с повелителем, как внизу живота что-то сладко сжималось и… Помечтать мне не дали. Пришел Раджа и сказал, что надо умастить мою кожу благовониями, я попыталась отбрыкаться, но не вышло, меня едва ли не насильно повели в баню и повторили все процедуры. Ну, хотя бы новый запах нравился мне больше, чем прежний.

Кажется, местная банщица — необъятных объемов матрона — хотела надо мной поиздеваться, судя по тому, как она плеснула едва ли не кипятком мне в лицо. Но я демонстративно смяла в руках металлический, скорее всего, серебряный, черпак, и женщина тут же осознала, что со мной лучше не связываться. После этого сервис сразу стал куда более уважительным и приятным.

Когда почти стемнело, Раджа помог мне нацепить все побрякушки назад и надеть эти местные пышные штаны, на которые ткани потратили в пять раз больше, чем нужно. Они довольно удобны, в них даже тренироваться можно.

Кстати о тренировках… Шифу мне голову оторвет, если я не буду заниматься. И то, что я в это время была погружена в сон и вроде как не могла двигаться, не станет для него уважительной причиной для перерыва.

Интересно, упражнения, которые я стану выполнять «мысленно», пока мое настоящее тело плавает в фотонном молочке, зачтутся? К тому же место для тренировок у меня есть — внутренний дворик отлично для этого подходит, а неглубокий фонтанчик в нем можно использовать для улучшения «водного стиля», что-то я его последнее время совсем забросила.

Наконец-то наступает время вечерней трапезы, когда повелитель освобождается от дел и услаждает свой слух музыкой, уста пищей, а взгляд и тело — искусством наложниц. Услышав подобное от своего личного менеджера, как я называла про себя Раджу, я слегка заволновалась. Каким таким искусством? Я ничего такого не умею, не приседания же с отягощением мне в таком виде демонстрировать?! Но евнух меня успокоил, сказав, что от таких невольниц, как я, требуется только наличие девственности и покорность. Первое у меня было, второе я надеялась достоверно изобразить, так что вроде бы и беспокоиться не о чем.

Однако стоя перед тяжелым занавесом, отделявшим меня от повелителя, я опять начала нервничать.

Душа, ты связана с желанием и страстью.

Спеши: мгновению обязана ты властью.

Любви не покупай, богатств, чинов не требуй,

Кто счастья не ценил, тот близится к несчастью.

Авиценна Ибн Сина.

— Приведите девушку.

Я шагаю вперед и вновь встречаюсь с глазами повелителя. Весь остальной мир опять отодвигается, уходит куда-то на задний план.

— Ты должна преклоняться передо мной, каждый раз, как увидишь, рабыня.

Я словно очнулась, услышав эти слова. На секунду мне стало даже обидно. Наверное, зря я вычеркнула обращение «цветочек» из сценария, если подумать, оно не так уж и плохо звучало. Но теперь сюжет править уже поздно, придется играть с тем, что есть. Так что я опускаюсь на колени и склонюсь еще ниже, касаясь лбом пола — в точности как принято по местному «этикету». Хорошо хоть обувь целовать не заставляют, это было бы уж слишком негигиенично. Порой чрезмерная реалистичность не так уж хороша, но что поделать.

— Сядь здесь.

Я тут же вскакиваю на ноги и радостно плюхаюсь на подушки рядом с ним, намного ближе, чем он указал, так что почти касаюсь его. О боже, он мне улыбнулся! Хорошо, что я уже сижу, а то от такого и упасть недолго — слишком уж ослепительный мужчина. Фотографии просто не могли передать всей привлекательности и впечатляющей властной ауры.

— Раздели со мной трапезу, чужеземка.

— Благодарю, повелитель, — кажется, я ему все-таки довольно сильно нравлюсь, и сейчас «чужеземка» в его устах звучит почти ласково.