— Подождите, не говорите! — в один голос закричали Кашалот и его сослуживцы по КОАППу, потому что как-то незаметно для себя оказались втянутыми в решение увлекательнейшей технической головоломки. Однако все их потуги оказались тщетными, и они нехотя признали свое поражение: найти решение самостоятельно им не удалось…

— Не огорчайтесь, — утешила их Виктория Регия, — нам, чтобы решить эту задачу, понадобились миллионы лет. Вы, по крайней мере, проявили к ней интерес. А вот среди людей за полтора с лишним века, прошедшие с того дня, когда посланцы цивилизованного мира впервые познакомились с гигантскими кувшинками с Амазонки, лишь один заинтересовался секретом прочности наших листьев.

— Вы, конечно, имеете в виду архитектора Джозефа Пакстона, построившего в Лондоне в середине прошлого века знаменитый Хрустальный дворец? — вставил Человек.

— Разумеется! Не знаю, известно ли вам, уважаемый Человек, что Джозеф Пакстон был не только архитектором, но и садоводом-любителем…

С удовлетворением узнав, что данный факт Человеку известен, гостья с Амазонки заявила:

— Возможно, это и помогло ему обнаружить у нас инженерную жилку — и даже не одну, а триста восемьдесят четыре.

— Триста восемьдесят четыре инженерных жилки! — с изумлением повторяли коапповцы, а дотошный Удильщик попросил уточнить, у какого количества викторий регий столько инженерных жилок.

— У одной, — был ответ. — Дело в том, что… Впрочем, это легко понять, если взглянуть, вслед за Джозефом Пакстоном, на оборотную сторону…

— Медали, — закончила фразу Мартышка.

— Какой медали? — удивилась Виктория Регия. — Медаль Джозеф Пакстон получил уже после того, как построил свое выдающееся сооружение. Но прежде чем его спроектировать, он взглянул на оборотную сторону моего листа. Переверните же его — и вы увидите то, что предстало в свое время перед взором одного из пионеров архитектурной бионики…

Кашалот тотчас спустился в озеро и выполнил повеление королевы кувшинок, получившей, кстати, имя в честь английской королевы Виктории (правда, когда 1 января 1837 года первооткрыватель царственной кувшинки Ричард Шомбург нарек ее этим именем, юная Виктория была еще только наследницей английского престола, но она заняла его в июне того же года).

Стоило председателю, действительным членам и членам-корреспондентам КОАППа взглянуть на «изнанку» листа — и они не смогли сдержать вздох восхищения. Перед ними был огромный светло-фиолетовый диск, напоминавший старинный круглый витраж. Он был покрыт сеткой мощных жилок, образующих четкий, очень графичный рисунок. Однако Человек обратил внимание коапповцев на то, что этот рисунок красив красотой не только эстетической, но и технической.

Виктории Регии замечание Человека очень понравилось.

— Вы абсолютно правы, — подтвердила она, — именно эту сторону Пакстон оценил в первую очередь! Он понял, что секрет прочности листа в его жилках: они расходятся из центра двенадцатью лучами, и каждая разветвляется пять раз. Легко подсчитать, что до края листа доходит уже триста восемьдесят четыре жилки — в тридцать два раза больше, чем в центре, где они начали свой путь. Оставалось лишь приспособить эту идею к строительной практике, и Пакстон справился с этим блестяще: проектируя Хрустальный дворец, он использовал тот же принцип, заменив, естественно, жилки балками, — и добился небывалой легкости, ажурности, воздушности сооружения в сочетании с его прочностью и устойчивостью. Это была победа — «виктория» по-латыни!

— К чести архитектора, — добавил Человек, — Пакстон не только не утаил от общественности, у кого он позаимствовал принцип конструкции, а напротив, всячески афишировал причастность Виктории Регии к проекту Хрустального дворца.

— И не символично ли, — подхватила Виктория Регия, что слово «регия» — «царственная» — может быть переведено с латыни и словом «дворец»!

То, что председатель КОАППа услышал от прекрасной жительницы Амазонки, и то, что он увидел на нижней стороне ее листа, внезапно натолкнуло его на плодотворную мысль. Об этом свидетельствовал лихорадочный блеск глаз — верный признак того, что Кашалота осенила новая идея.

— Дорогая Виктория Регия, — произнес он проникновенно, возвращая лист в прежнее положение, — только сейчас я по-настоящему осознал, насколько веские у вас основания обижаться на тех, кто обращает внимание лишь на эстетическую сторону вашей внешности. И еще я понял, что ваше место здесь! Да-да, именно здесь, — повторил он под одобрительные возгласы коллег, — в КОАППе, организации, которая занимается бионикой, оформляет патенты на изобретения Природы — а их у вас наверняка еще немало…

— В этом не может быть не малейшего сомнения, наш проницательнейший из председателей! — поддакнул Удильщик. — И если прибуксированная мною изобретательница согласится осчастливить нас, оставшись в коапповском озере, я готов поклясться своей удочкой и даже присягнуть на ней, что впредь все мы будем восхвалять и прославлять исключительно ее техническую красоту!

— И никакую другую! — торжественно заверила Мартышка.