– Ну вот, опять низвергла меня до помоишного кота! И это при даме. Ни уважения, ни порядка.

– Как это порядка у меня нет?
– вспыхнула фея.

– А кто оставил иголку в ручке дивана? Часу еще не прошло. Я, конечно, убрал, но осадок остался, - глаза странного существа расширились и заполыхали синим.

– Я халатик для хозяюшки шила!

– Но иголку-то могла бы и убрать! Не ровен час, звездоокая ручку уколет! Что тогда? Лекаря вызывать?

– Вот еще, из-за царапины.

– Боюсь, царапиной тут не отделаешься. Я за хозяйку любого порву! Так уж меня Эрта зачаровала – на века служить ее роду, - Домовик выразительно прикусил нижнюю губу острыми, словно иглы, клыками, а потом продолжил тихим голосом, от которого начала позвякивать и вибрировать люстра, - Считай, сама на себя беду накличешь.

– Поварешкой по морде схлопочешь, сразу пыл-то поубавится, а могу и вовсе обидеться, молока забуду купить. И сайку с изюмом тоже!

– Можно подумать, то сайки? Вот раньше!

– Могу спечь "как раньше". Одну. С размолом кукурузы, дертью и отрубями. А заместо масла - настой подсолнечного жмыха.

– Сделай милость, я пока пойду цветочки полью, пыль с горшочков попротираю.

– Или уж, нечистый! Покоя никакого от тебя все одно нет, как и пользы. Польет он! Кто три года заваркой кормил дерево на лестничной площадке, разумник?

– Тот, кому фея пообещала кекс Елисеевых взамен на росток! Что, думаю, добру пропадать, спитой чай выкидывать? А так хоть какая, но польза. Откуда я знал, что у дерева листья из пластмассы? Тьху!

– Брысь!
– фея притопнула ножкой. Домовик спрыгнул со стула – один в один кот. Не присмотришься как следует, ни за что и не отличишь.

– Можно вас попросить об одной мелочи?

– Стерлядки изжарить? Цесарочку подкоптить? Али платье изодрали? Зашью, даже не беспокойтесь. К утру все будет готово.

– Нет, мне нужна ваша помощь, чтобы уладить одно дело.

– И какое же это дело?

– Я приведу в квартиру своего бывшего мужа, мне нужно провести его в особняк. Только так, чтобы он сам ничего не заметил до поры.

– Решили устроить свидание сюрпризом?

– Решила его извести. Не до конца, так, - я чуть покраснела и стала путаться в словах.

– И есть за что? Или для сердечного спокойствия?

– Он бросил меня с маленьким сыном, а теперь вернулся и хочет Дениса отнять! А заодно квартиру эту и все остальное.

– Я помогу вам. Надеюсь, вы нашли достаточно места для мести в своём сердце? Нельзя оставлять такого свободным. Лучше б и вовсе убить. Украсть ребенка у его собственной матери не способен даже лютый зверь. Вы-то сможете за себя постоять, все же кровь у вас особая, темная. А другую этот гад способен и извести... Была у меня где-то подходящая травка. Поискать? Не ландыш, не цикута. Много ее нужно добавить, чтоб отравить. Так просто не скормишь. Но я могу сварить соус, суп или сделать торт с пышным кремом. Зачем ждать, когда можно начать отмечать чудесное событие еще при жизни изверга?

– Я хочу отдать Сергея в бордель, чтоб он там работал с утра и до заката, как раньше работала я. Не могу убить, свекровь жалко. Она о моем сыне заботилась, а я?

– А вы заботитесь о своем. Это священное право матери – сделать все для того, чтоб ее ребёнок жил, был здоров, счастлив и воспитан как должно. Та, что его нарушит - сама становится преступницей. Вам решать, как поступить. Даже кошка заботится больше о своих котятках и о себе, чем о ком бы то ни было. Это священное правило жизни. Иначе б мир давно опустел. Мужья, соседи, друзья приходят, уходят, а дети остаются. Вы – хранитель своего рода, своего сына, какое вам дело до всех остальных? Пускай их матери сами позаботятся о них. И свекровь заботится о вашем мальчике потому, что он и ее тоже. Нужно помнить об этом, эльтем. Чем я могу помочь вам?

– Наденьте ошейник на Сергея, когда мы выйдем. Будто в шутку.

– Это ваша месть и вы сами должны ее исполнить. Я могу только помочь. Застежку застегнете вы.

– Да, конечно.

Я торопливо вышла на улицу, моя машина так и стояла на месте, в углу двора. И водитель был за рулем, тот же самый. Я торопливо забралась на пассажирское сидение.

– Куда прикажете ехать?

Я поторопилась назвать адрес свекрови, подумала минуту и решила ехать домой.

– Подождете меня там полчаса?

– Как пожелаете, господин Эстон очень просил выполнять все ваши приказы.

– Вот и хорошо.

Город застыл в мрачном сиянии. Он напоминал мне макет, наряженный, яркий, немного волшебный и совершенно не настоящий. Слишком красивый, чрезмерно правильный, аккуратный. Прямые улицы, дворцы, особняки, серебрится вода каналов так, будто ее нарисовали. Провели черной гуашью насколько раз, а потом рассыпали блестки.

В своей квартире я сразу бросилась к шкафу, сорвала с вешалок скромные костюмы и строгие платья. Наконец мой взгляд упал на него – безмерно узкое алое платье с вырезом на груди. Порок и соблазн как он есть. Быть мне сегодня приманкой, только бы нечаянно не показать бывшему свои намерения, мысли, только бы не выдать себя.