– Идем, пока все не закрылось.

Люди входили и выходили, на мои корзины смотрели с явным осуждением, я даже успела себя почувствовать сельской простушкой. Вон и раб покраснел от лба до самого подбородка под надменным взглядом... эльфа?! Это же эльф? Белоснежная кожа, длинные золотистые волосы – почти как у меня – и остренькие ушки.

Эльф скривился, будто был оскорблен моим взглядом. Зато другой парень придержал дверь, правда, как оказалось, не мне, а громадному орку, который выбирался из здания наружу.

Я подождала пока все пройдут и вошла внутрь. В обе стороны простирался длинный коридор, прикрытый плотным зеленым ковром. Светильники из хрусталя, небольшое озеро у стены, в него сбегал фонтанчик с потолка и можно было подставить кубок, чтобы напиться. Кубки стояли здесь же, рядом, прикованные на длинную цепь.

– Хочешь пить?

– Благодарю, но вам нужно уладить дела, госпожа, - произнес мой невольник с легким нажимом.

– Не знаешь, куда нам?

– Полагаю, направо.

– Спасибо, что подсказал.

Стоило завернуть за угол, как мы очутились в большом кабинете. Белый пол, такие же стены, темная мебель, покрытая тонкой резьбой, и молодой мужчина, сидящий за просторным столом. Он оторвал глаза от бумаг, бросил небрежный взгляд на меня, а затем на мои покупки и, наконец, на невольника. Его он и вовсе смерил брезгливым взглядом с головы до ног.

– Зачем вы пришли?

– На рынке мне сказали, что раба нужно как-то зарегистрировать. Это повстанец.

– Перед этим его не помешало бы хоть помыть. У нас приличное место, а с ваших ног на ковёр валится грязь.

– Простите, я думала, что мы не успеем сюда.

– Бани через дорогу. Там есть отделение для таких. Вполне могли зайти, чтоб он хоть ноги ополоснул.

Этот надменный тон, спесь на грани с наглостью всколыхнули во мне очень нехорошее чувство. Мужчину захотелось осадить. Но я постаралась сдержаться. Ни к чему мне устраивать скандал, по крайней мере, пока я не освоюсь в этом мире.

– Еще раз простите.

– Не тратьте мое время на ваши извинения. Это у вас его много, а я служу королю и не имею права отвлекаться на мелочи. Ставьте клеймо.

Невольник позади меня явственно скрипнул зубами. Интересно, что ему больше не понравилось – тон этого человека или идея заполучить клеймо?

– Я понятия не имею, как это делать. На рынке мне сказали...

– Да что вы привязались ко мне с вашим рынком! Это единственное место, где вы бываете, кроме своего дома? Так знайте, здесь ратуша! Не рынок! Первый ваш раб?

– Да, - ярость подобралась к моему горлу. Очень хотелось поставить на место хама. Это я умею. Но сейчас лучше промолчать.

– И зачем вы купили повстанца? Не могли найти кого-то попроще? Подойдите сюда. И ты тоже, невольник. Встань напротив своей госпожи, а лучше опустись на колени.

Парень встал из-за стола, бесцеремонно взял мою руку в свою.
– Распрямите все пальцы, клеймо перекладывается с ладони. Для этого она должна прикоснутся к коже невольника. Если ваш дар слаб, то по-другому просто ничего не получится. А ты, поставь вещи хозяйки на пол, чтоб не выронить.

Раб осторожно опустил корзины при входе, плавной походкой подошел к столу, встал напротив меня, широко расставил ноги, заложил руки за спину. Голову он опустил вниз, будто точно так же, как я, боялся показать свою ярость.

Хозяин кабинета брезгливо сдернул рубашку с плеча невольника, тот даже не пошевелился, только желваки на щеках заиграли недобро.

– Сюда, - парень уложил мою руку на бархатистую кожу раба, чуточку ближе к шее, мне стало совсем неудобно - Поднимайте волну своей силы и скажите четко "Мой по закону, праву и воле".

Что такое поднять волну силы, я не поняла. Слова - с этим ясно. Но это же только слова? Или нет?

– Ну, мне долго ждать? Вот принесет же под конец дня домашнюю курицу!

Ярость вскипела и бросилась в мою ладонь страшной волной. Я не отдернула руку, просто сказала каким-то не своим, ледяным голосом.

– Мой по закону, праву и воле!

Невольник зашипел, стиснул зубы, упёрся в грудь подбородком. Я поспешно отдернула руку. На золотистой коже мужчины порорисовалось клеймо – черный бутон розы. Он был словно нарисован гелевой ручкой, совсем не напоминал ни рубец, ни ожог. Просто картинка.

– Прости, если сделала больно.

– Все хорошо, госпожа.