***

Клочья пыли вырывались из-под колес телеги, взлетали к южному солнцу. Дорога поднималась вверх к окраине города. Того и гляди покажется столица, сверкнет золотыми шпилями башенок. Давно я здесь не был, жаль, не увижу дворца. Горькая обида сжала сердце, если бы все у меня получилось! Если бы! Да толку-то в тех сожалениях? Горло будто туже обхватила широкая полоса рабского ошейника. Эльф, тихо ступавший по соседней колее, отпрянул, его волосы разлились по плечам, будто расплавленный металл. Такие волосы бывают только у эльфов. У светлых эльфов, само собой. Темных в наших землях уже много лет никто не видел, порой мне и вовсе казалось, все, что о них сочиняют, только пустые легенды. Хотел бы я сейчас встретить настоящую темную эльфийку, пожалуй, только эта встреча помогла бы исполнить мои планы. Ради такого и телом пожертвовать будет не жалко. Если, конечно, все, о чем говорят легенды, правда.

– Ты чего?
– спросил я сипло, пыль осела в горле, не дала говорить толком.

– Ударить меня собрался?
– эльф вскинул вверх подбородок, если б не рабский ошейник на его горле – он выглядел бы гордым.

– Нет.

Эльф выразительно скосил глаза на мои руки. Оказывается, я сам не заметил, как сжал кулаки, а молодой парень успел испугаться. Конечно, кто знает, чего можно ждать от смертника? Тем более, от повстанца, покусившегося на самое дорогое в этой стране – на королевскую власть.

Персиковые деревья, разбежавшиеся по краям неглубокого арыка, совсем не спасали от солнца, да и на обочину не сойти, велено ступать след в след за телегой, следить чтоб с нее не скатился какой-нибудь сверток. И все же, считай, повезло. Я жив, почти не хромаю. А то, что по такой дороге идти босиком непривычно, так это мелочи. Главное, чтоб и дальше мне хоть немного везло.

Торговец забрал меня прямо с эшафота. Потащил с собой вместе в столицу в качестве раба. Совсем не так я планировал войти в этот город. Теперь меня выставят на рынке как товар, повезет – купят до завтрашнего вечера. Тогда сохранят жизнь. Может быть, даже удастся вернуть свободу каким-нибудь чудом. Потом. Быть может, и планы мои удастся осуществить. Лучше бы, конечно, попытаться сбежать. Рабский ошейник снять непросто, но на мне еще нет клейма, значит, есть шанс. Пока через магическое клеймо привязки к хозяину не существует.

Хуже будет, если не купят. Тогда казнят, как повстанца. Но об этом пока лучше не думать.

– Ты тоже попал в рабство с эшафота?

– Нет, - эльф испуганно затряс головой, по его волосам снова пошла волна, - Меня продал сын моего прежнего хозяина. Я попал к нему по наследству и не понравился. Продал меня очень дешево, только чтобы поскорей купили.

– Ясно.

Телега остановилась у самых первых домов пригорода, все они кольцом обступали стены столицы. Там, за этой стеной, городские дома, особняки, рыночная площадь, дворец, сама ратуша, множество лавок, сады. Сколько раз я навещал этот город верхом, гордо сидя в седле. Старался как можно скорее проскочить пригородные дома, чтоб насладиться блеском позолоты, прохладой фонтанов, остановиться на хорошем постоялом дворе.

– Стойте здесь, сейчас я договорюсь о постое, - небрежно бросил торговец и скрылся в узком проулке.

Я заозирался на всякий случай. Нет, бежать посреди дня – невероятная глупость, да и стражникам от городских ворот хорошо видно нашу телегу. То ли дело ночью. Вряд ли в ночной дозор столичной стражи выставляют оборотней, а люди ничего не заметят. Только бы торговец не догадался подчинить мою волю через ошейник. Вряд ли ему это доступно, он не колдун, не эльф, даже не полукровка. Нет, такой человек если и посадит, то только на цепь. А это уже дает некоторые шансы.

– Вперед, нас пропускают во двор.

Торговец вернулся через минуту, сделал нам знак рукой, а лошадь завел под уздцы. Телега отчаянно заскрипела на колдобинах всеми колесами сразу, зато мои ноги наконец-то почувствовали желанную прохладу камня. Дворик перед таверной весь оказался мощен, к тому же его накрыла густая тень каштана. От колодца потянуло прохладой и желанной влагой. Скорей бы дали напиться.

– Поклажу в амбар, сложить у дальней стены. Если хоть что-то из припасов уважаемого Эрберта пропадет – шкуры спущу! И тогда завтра за вас ни один человек из тех, кто в своем уме, не заплатит!

– Вам это самому невыгодно, - хмыкнул я. По ногам тут же ударил хвост плетки.

– Поговори мне еще. Считай, из жалости взял, уж и суд окончился. С эшафота.

– Не из жалости, а ради наживы. Я достаточно дорого стою. Крепкий, молодой, здоровый.

Не иначе, сам демон потянул меня за язык. А может, просто молчать не привык? Кончик плети обжег спину, я прогнулся, зашипел от боли, но не закричал.

– Еще скажи, что красивый. За повстанца много денег не взять. Красная цена тебе – ломаный золотой, понял?

Рукоять плети приподняла вверх мой подбородок. Торгаш смотрел прямо в глаза. Ударить бы, да только страшно представить, что со мной сделает магический артефакт. Ошейник никогда не даст напасть на свободного.

– Понял, - прошипел я. Так или иначе, а дожить до завтрашнего дня в мои планы входило.

– Ну вот и хорошо, если понял. А теперь – таскайте мешки и вещи. Повторяю, если из амбара владельца этой таверны пропадёт хоть крошка – вам обоим не жить.

Эльф сразу закинул себе за спину тяжеленный мешок какой-то крупы. Я подхватил с телеги тугой баул. До темноты мы таскали пожитки, расставляли их у стены. И только потом хозяин таверны пропустил нас обоих к колодцу.