Нужно поторопиться их успокоить, отправить почтовую птицу сегодня же из ратуши, рассказать все как было. Мне скрывать нечего и тогда все будет хорошо. Никто не посмеет лишить меня ни титула, ни статуса, глупость все это. Главное, что отец мой жив, хорошо, если оправится после болезни. Я так и не понял, что с ним случилось. А остальное – не так уж и важно. О темнице, об эшафоте, той веревке, что мне приготовили, о жёстком рабском ошейнике, о тяжёлой дороге в столицу я стану вспоминать только как о забавном приключении, не больше. Хорошо бы рана на запястье не воспалилась, наверное, я от боли сломал спицу в колесе, а может, разодрал руку о стальной обод.

– Рубашку сними.

– Это ещё зачем?
– плетка тут же обожгла губы.

– Еще раз посмеешь проявить характер - запорю, понял? Рубашку сам снимешь или помочь? И ты тоже, - кивнул он на эльфа.

– У меня на спине шрам, господин. Вам будет проще меня продать, если его не заметят.

– Молодец, что сказал. Тогда, наоборот, застегни все пуговицы. Теперь хотя бы понятно, почему ты мне так дешево обошелся. Почти как простой человек. Кстати, а что ты умеешь делать?

– Все, что потребуется. В школе нас всех хорошо обучали.

– Даже не сомневаюсь. Ладно, поехали. Если повстанец научится молчать, то мне удастся заработать, а он сохранит свою никчёмную жизнь. Все не зря с эшафота спас. Повезло еще, что палач - мой хороший знакомый. Отдает порой таких вот, - торговец прищелкнул пальцами, - Бедолаг. Правда, обычно все же воров или убийц. Эти всё лучше, хоть выгоду свою чуют. Благодарят, что жизнь им спасаю. Не то, что ты, повстанец.

– Спасибо, - скривился я. Знал бы он сам, кого везет в столицу на своей разбитой телеге. Нет, мне теперь поможет только письмо. Или чудо.

Глава 4

Я внимательно прислушалась к тому, что происходило на лестничной площадке. Дом панельный, дверь совсем тонкая, будто ее сделали из обертки от шоколадки. Обычно в это время в доме тихо, сейчас же мне послышались мужские шаги. Громкие, разлетающиеся по лестнице грозным эхом. Будто у человека к подошве привинчены металлические набойки. Что за глупая мысль? И почему на душе стало вдруг так тревожно?

Я нажала кнопку, отчет улетел к начальству, пускай разбирают его со словарем. Нет, все-таки я немножко обиделась на нашего англичанина. Прямолинейность – не лучшая черта его характера, стоит в одном ряду между чопорностью, упрямством и вежливостью.Шаги между тем становились все громче. Человек не воспользовался лифтом, а упорно поднимался по лестнице. Он уже где-то близко от моей двери. Да и черт с ним.Хорошо бы сейчас урвать парочку часов для сна. Целую ночь я провела за работой, вчера был непростой день. Ну куда я пойду с такой квадратной головой? Влипну еще во что-нибудь.

А с другой стороны, очень хочется поскорей все разведать. Мне до сих пор не верится в то, что этот дом настоящий, волшебный. Но так и чудится запах заросшего сада, а перед собой на столе я выложила несколько монеток. Странно, что на них нет ни герба, ни решки. Просто желтенькие кругляшки, но как же приятно их трогать, ощущать тяжесть в руке. Серебрушки всё же попроще, но и в них есть особая прелесть. А еще, они больше напоминают обычные монеты – с одной стороны оттиснута корона, с другой поверхность отполирована до блеска. И по краю оттиснут узор – мелкие чёрточки, переплетённые между собой наподобие лозы. Может быть, в том мире серебро ценится дороже, чем золото? Монету с гербом, да с таким узором гораздо сложнее подделать. И от краешка будет не отщипнуть клещами кусочек, а значит, вес монеты останется неизменным.

Я приоткрыла шкатулку с камнями, красивые! Но их все же придётся вернуть Аделаиде, такую кражу я себе не прощу, даже если она сама не сможет меня в ней обвинить. Все-таки это кража – брать чужое без спроса, даже если хозяин о нем не знает.

Я еще раз покрутила золотую монетку в руке, та блестела словно отполированная. Одна мысль никак не давала мне покоя – почему сама Аделаида не захотела воспользоваться этим домом. Или она попросту не смогла? Нет, что-то тут определённо не так. Еще меня беспокоил тот факт, что я назвала даме свой адрес, фамилию, имя, когда она писала мне дурацкую расписку. Проще было ее вообще не брать. Зря я совершила такую глупость. Мало ли, в чьи теперь руки попадет информация обо мне? Тут и в гоблинов с орками можно поверить, раз уж волшебство существует.

Я сладко зевнула, потянулась. Идти в тот мир прямо сейчас или подождать немного? Спать-то как хочется! Но все же любопытство еще сильнее. Я захлопнула ноутбук, вернулась в спальню, немного постояла перед кроватью. И всё же достала из-под нее бумажный пакет с платьями и бижутерией. Вынула футляр и осторожно раскрыла.

Вопрос – возвращать или нет те камни, которые я нашла в доме, отпал сразу, буквально сам по себе. Длинные узкие серьги были от верха до низа припорошены изумрудами, словно пыльцой. Я еще никогда в жизни не видела настолько мелких ограненных камней. Внизу на подвеске переливался густым, потусторонним блеском крупный камень, казалось, что внутри него заперто ледяное сердце, но стоило повернуть сережку другой, внутренней, стороной, было ясно, что иллюзию создает небольшая подвесочка, прикрепленная там к этому камню. Это она отразилась в глубине. Вторая серьга оказалась точно такой же, с той разницей, что внутри камня красовалось колечко.

В добавок к серьгам шло ожерелье, оно сплошь состояло из крупных темно-зеленых камней, между ними сверкали гранями бриллианты. Или, может, я ошибаюсь? Может быть все это – только подделка под камни, а на самом деле – простое стекло? Нет, стекло бы так не сияло и граней бы таких не имело. Хотя, даже если подделка – все равно сказочно красивая и невероятно изящная. Одного не понимаю, как с такими вещами можно расстаться по доброй воле?

В другой шкатулке обнаружились кольца в форме всевозможных животных и птиц. Лев сжимал в пасти рубин, глаза леопарда будто наполнились волшебством, мерцали совсем как настоящие. Не знаю, какой камень взяли для инкрустации, но он оказался точь-в-точь как кошачий зрачок. Сам леопард обвивал своим телом палец, я рискнула примерить именно это кольцо. Вот только снять обратно не смогла – слишком уж оно красивое и сидит по размеру.