Справедливости ради нужно сказать, что корень проблемы таился не в самих Тунис и Торонто, успешных вопреки именам, которыми их нарекли, не дав возможности выбирать. Если в чем-то и можно было упрекнуть отпрысков дяди и тети, так это в их общем увлечении — географии. В отличие от Калеба и Касандры, которые почти не знали названий стран, кроме священного имени своего государства, Тунис и Торонто могли показать на карте любой город, столицу и страну мира и даже разные природные достопримечательности, достойные внимания. Они редко ошибались, и эту одержимость географией подвергли тщательному анализу, когда политическая неверность их родителей вышла наружу. Вы, наверное, уже догадались, что я говорю о происшествии, несчастном случае, подстроенном дядей и тетей и поставившем под угрозу здоровье нашего Усатого генерала. Мы коснемся этого происшествия лишь мимоходом, поверхностно, чтобы не подавать дурной пример следующим поколениям и тем более не предлагать идей, как, для чего и когда можно было бы осуществить подобное варварство.

Анализ географической игры, в которой Тунис и Торонто показывали поразительные результаты, привел к удивительным выводам, достойным изучения под лупой. Разумеется, мы не будем заниматься этим здесь, на страницах книги. Отметим только факт, подтверждающий наши подозрения: очень возможно, что их с самых ранних лет растили как врагов народа. Умение находить страны и города на карте обозначало необходимость искать способы побега и просить убежища в другом государстве. Назовите мне иную причину, по которой Тунис и Торонто блестяще знали географию, притом что в нашей стране эти знания абсолютно бесполезны. Этих подозрений достаточно, чтобы подвести черту и логичным образом переключить наше внимание на дядю и тетю, на этот дуэт, ось зла, которых можно обвинить не только в изобретении географической игры, но и в мерзостях гораздо большего масштаба.

Обратимся к прошлому, чтобы в полной мере представлять, что делали дядя и тетя накануне событий, занимающих наши умы сегодня.

Дядя любил яичную скорлупу — великолепный источник натурального кальция, а тетя увлекалась шитьем. Они были невероятно похожи, как будто на протяжении многих лет между их телами происходил взаимообмен какой-то физической субстанцией, которая превратила их почти в близнецов, в брата с сестрой. На моего отца тетя не была так похожа, вернее, не похожа абсолютно, несмотря на общие гены, кровь и несомненное родство.

На детской фотографии тетя с отцом стоят на коленях на пляже и смотрят в объектив с удивленным выражением лица, которое говорит о нежелании прерывать игру с песком, чтобы исполнить каприз взрослых — запечатлеть все происходящее на камеру. По иронии судьбы папа унаследовал эту страсть документировать каждый миг жизни своей семьи.

Надо сказать, когда отец узнал, что все указывает на вину дяди и тети, и Усатый генерал вызвал его на ковер для покаяния, он сжег почти все свои детские фото, — если задуматься, в тщетной попытке стереть воспоминания с участием сестры. Это не очень помогло, потому что Усатого генерала беспокоили не сожженные фото, а тот факт, что один из его доверенных лиц приходился родственником, скажем прямо — родным братом врага народа, и не просто врага, а врага худшего сорта. Отец оказался братом подрывницы, противницы демократии, добровольной слепой, попытавшейся убить Генерала, то есть убить страну.

Для того чтобы понять произошедшее, восстановим последовательность событий.

Дядя и тетя изготовили бомбу. Перед этим они отослали Тунис и Торонто к родителям отца и виновато с ними попрощались. Aiea iacta est — жребий брошен: если Генерала удастся убить, папа и мама станут героями; если же он выживет, Тунис и Торонто превратятся в детей предателей родины, врагов народа с руками по локоть в крови.

Бомба была кустарного производства, но очень эффективной.

Неизвестно, с кем связались дядя и тетя, но совершенно точно это был кто-то влиятельный. Иначе как объяснить, что верность отца до сих пор подвергается позорному сомнению. Чтобы добраться до Генерала, нужен кто-то близкий к нему — например, отец, хотя все пока указывало на обратное. Таким образом, несмотря на то что он выглядел скорее невиновным и дядя с тетей имели другие подозрительные, антидемократические контакты, отец продолжал оставаться под подозрением.

Бомбу подложили те, кто контактировал с дядей и тетей.

Дядя и тетя ее всего лишь создали.

Усатый генерал не идиот. Идиот тот, кто так считает.

Бомба не взорвалась. Ее обнаружила раньше служба военной разведки.

Удивление и ужас. Бомба домашнего производства, предназначенная для трибуны, на которой Усатый генерал должен был произнести одну из своих знаменитых речей.

Бомбу обезвредили.

Проблема почти решена.

А, нет, подождите…

Говорят, дядя находился в толпе и с собой у него был пистолет.

Говорят, дядя хотел выяснить, носил ли Генерал усы и на сердце.

О тете почти никто не говорит. Она тоща вязала шарф, который никогда бы не надела, по крайней мере в этой стране, — еще одно доказательство того, что они планировали побег туда, где зима была реальной.

Дядю задержали, когда он сжимал в руке пистолет. Тетю задержали, когда она вывязывала последнюю петлю шарфа.

Тридцать лет тюрьмы — приговор, легко умещающийся в одну строку, а в реальности соответствующий продолжительности жизни в Средние века, плюс-минус несколько лет.

О Тунис и Торонто ничего не было известно. Да и неважно. Пусть живут у родителей своего отца, несчастные и с поникшей головой. Дети двух потенциальных убийц, разумеется, не могли рассчитывать здесь на нормальное детство. На детской площадке нет места отпрыскам двух добровольных слепцов, которые так долго искали пятна на теле страны, что наконец их нашли.

Alea iacta est.

Эта история не о Тунис и Торонто, поэтому не будем больше возвращаться ни к ним, ни к их родителям, а обратим все внимание на отца.