– Каких ещё катаклизмов?

Она нерешительно глянула на меня. Потом протянула руку.

– Пойдём за мной. Надо на поверхность, там покажу.

– А… нам можно? – запереживала я.

Брунгильда отмахнулась.

– Все знают, что ты без крыльев с Вороньего камня никуда не денешься, так что можешь ходить, куда захочешь. Просто не советую одной. Ты уже примерно представляешь, что может случиться, если Мун тебя подкараулит без охраны. Я слышала, от Одина тебя защищает магия твоего нерождённого дитя. Не думала, что такое может быть, но теперь вижу – правда. Просто… кто знает, вдруг он захочет проверить, станет ли работать этот щит, если тебя, к примеру, оглушить. Ну… будем надеяться, что малыш будет защищать свою маму в любой ситуации.

Я увидела тоску и боль в глазах валькирии.

Остановилась. Прямо посреди какого-то тёмного коридора без окон, и почти без света.

– Я боюсь. Очень боюсь, Брунгильда! – прошептала едва слышно. – Мне кажется, что Один хочет убить моего ребенка, когда он родится.

Гнев вспыхнул в голубых глазах валькирии.

– Ребёнок… я бы руку отдала за такое чудо! Я бы… жизнь отдала. Я не понимаю, как даже мысль могла такая появиться в чьей-то голове! – Она опустила взгляд на мой живот, который я невольно прикрывала руками. – Не бойся, Нари. Я сделаю всё, что будет в моих силах, чтобы ему помешать. Но пока не могу в открытую противостоять. – Её голос почти сел, я догадывалась по движениям губ. – Надо действовать скрытно, иначе Один меня просто убьёт. Ты понятия не имеешь, как он силён. Мун даже в подмётки не годится отцу, хотя он намного более хитрая сволочь.

Колеблясь, она протянула руку.

Нерешительно спросила:

– Можно?

Я кивнула.

– Срок маленький. Я всё равно даже сама ещё не чувствую. И если честно, мне до сих пор не верится, что во мне… наш малыш. Наверное, поверю, только когда окажусь рядом с его отцом, - мой голос невольно дрогнул.

Рука валькирии замерла. Она решилась не сразу. Но осторожно коснулась моего живота.

И малыш разрешил ей это.

Лицо Брунгильды озарилось светом и нежностью. А на губах появилась очень грустная улыбка.

– Ладно! Идём дальше! – бодро заявила она.

И поскорее отвернулась.

Чтобы я не успела заметить слёзы.

Глава 44

Впервые я задумалась о том, что возможно, хватит себя жалеть. И я не самый несчастный человек на этом проклятом Вороньем камне.

Когда мы с Брунгильдой молча шли тёмными лабиринтами каменных переходов.

У меня есть самое главное, чего нет у неё.

Надежда.

Всё это время. Безотчётно я чувствовала, что где-то там – есть мужчина, который землю с небом перевернёт и поменяет местами, но найдёт меня. А есть ещё отец, братья… я слишком привыкла быть в безопасности. Поэтому даже теперь всё воспринимается как слегка нереальное, ненастоящее. Как будто я сплю. И стоит как следует зажмуриться и снова открыть глаза – это кошмар вокруг испарится.

Брунгильда живёт в этом кошмаре всю жизнь.

Но пора уже взрослеть и избавляться от иллюзий. Зло существует. И не всегда всё заканчивается хорошо.

Я невольно отшатнулась и прижалась ближе к валькирии, когда справа от нас показался проход с низким потолком, округлый и похожий на нору, который был залит такой чернильной тьмой, безглазой и безмолвной, что меня всю окатило ледяным ужасом при взгляде на него.

– Ты всё правильно поняла, туда лучше не ходить, - сдержанно проговорила Брунгильда.

Я прочистила горло, отстранилась и постаралась унять детское желание вцепиться воительнице в руку.

– Один из ходов в подземелья?

– К фоморам, - кивнула Брунгильда. – Туда не пойдём, если ты не против.

– Вообще не против! – неравно улыбнулась я.

Моя идея попробовать сбежать подземельями показалась мне ещё более безумной.

Даже на расстоянии я всей кожей чувствовала тёмную энергетику этого места, которой прямо-таки сочился воздух.

Уж лучше наверх.

Каменный пол под ногами уверенно изгибался и поднимался наверх под углом. Этот коридор был прорыт под наклоном. И дышать становилось легче с каждой минутой. Воздух становился свежим… морозным.

Я дышала полной грудью и невольно ускорила шаг.

– Знаешь, меня ещё кое-что тревожит! – решила спросить у Брунгильды, пока мы были наедине.

– М-м-м?

– Я понимаю, что ты, кажется, не слишком веришь в пророчества Одина… и всё-таки. Что это за «дева-Жизнь», с которой он меня спутал? Какой ещё Рагнарёк я должна остановить?

Брунгильда бросила на меня острый взгляд.

– Радуйся, что он решил, это ты! Иначе уже давно отдал бы тебя Хели. Понятия не имею, как эта демоница втёрлась ему в доверие, но до того дня, как ты появилась, он ей ни в чём не перечил.

– За что она не любит моего мужа?

– Она никого не любит. Это же Хель! – с таким снисходительным видом сказала Брунгильда, как будто мне это должно о чём-то сказать.

На мой недоумённый взгляд она так и быть, пояснила:

– Дух тьмы и разрушения. В некоторых старых свитках её называют даже богиней загробного мира. Как по мне – просто злобная ведьма, обитающая в источнике. Однажды Один дообщался с изнанкой бытия до такой степени, что изнанка с ним заговорила. С тех пор стало всё только хуже. Все это видят, но никто не наберётся смелости сказать. Я думаю, мы стали намного ближе к Рагнарёку с её появлением.