— Но эта нелепая война закончится? Ну вот, а мелкие потери неизбежны. Нужно мыслить по государственному, барон!.. Если для Отечества нужно умереть, то вот они наши жизни!.. Вы должны быть счастливы!

Я пробормотал:

— А кто сказал, что я не счастлив? Ещё как счастлив. Всегда в детстве мечтал умереть за Родину, за генералиссимуса. Сейчас, правда, уже почти взрослый, через два года выпуск из Лицея в стариковскую жизнь, всё видится иначе, но вы правы, большой верблюд мелких жучков не замечает. И как свершится… этот брачный союз?

Он скупо улыбнулся.

— Ага, заинтересовало? Не спеши, сперва помолвка. Надо тебе встретиться с представителями рода Долгоруковых, чтобы обсудить условия.

— Ох, а я так спешу, так спешу! Просто думал, всё, как велит император.

— Император велит породниться, чтобы избежать дальнейшей крови. Думаешь, почему он заменил четвертование простым повешением? Потому что не желает видеть человеческой крови!.. И расстрел потому отменил. Ему важен сам факт брака и прекращения распри, а на каких условиях… у нас же свободная страна, как решите, так и будет!

— Где встреча? — уточнил я. — Если у Долгоруковых, я ни в один из их дворцов не поеду.

— Это понятно, — согласился он. — Император предложил ввиду её важности провести в императорском дворце, зал подберём поскромнее, я же знаю ваши странные вкусы.

Я развёл руками.

— Как скажете, я на всё согласен. Видите, какой я верноподданный? И сейчас я не враждую даже с Долгоруковыми.

Он кивнул.

— Да-да, знаю. Уже восемь счастливцев из основной ветви рода Долгоруковых в больнице. Не умрут, но на службу не вернутся.

— Ах как жаль, — сказал я равнодушно. — Наверное, это те люди, что клялись меня просто убить?

Он нервно дернул щекой.

— Я в курсе. Но сейчас ваша неуловимость повышает ваши ставки. Императору подали интересную мысль, он сперва посмеялся, потом подумал и… принял. Вы станете роднёй, Род Долгоруковых будет не нападать на вас, а защищать, ибо станете его частью.

— А княжну Ольгу вы спросили?

Он посмотрел с интересом.

— А что, у вас в Сибири спрашивают?.. Здесь, в Петербурге, любая барышня выходит замуж за того, кого изберёт ей в мужья глава семьи.

— Понятно, — ответил я. — А меня, тем более, спрашивать даже не собираетесь. Как же, в жёны не простую дворянку, а княжну!.. Да ещё из такого могущественного рода!.. Даже не знаю, как благодарить за такую странную идею!

Он посмотрел с укором.

— Конечно. Долгоруковы, понятно, возмутятся, но слово государя и его воля пока что имеют вес. Да и потом… Они не понимают, что через такой брак получают в своём роду лучшего, может быть, оружейника России!

— За оружейника спасибо, — пробормотал я. — Значит, я должен буду стать частью семьи Долгоруковых?..

— Ну да, — согласился он. — Это большая честь войти в их род!

— Я думал, женщина входит в род мужа и становится его частью.

Он усмехнулся.

— Будь ты князем или герцогом, так бы и случилось, но нельзя ставить на одну доску Долгоруковых и Вадбольских!

— Нельзя, — согласился я.

Он было кивнул, довольный, что я соглашаюсь, потом встрепенулся и посмотрел внимательнее.

— Но на самом деле ты так не думаешь? В чём затруднение, барон?

— Не нужна мне такая жена, — ответил я примирительно, — в первую же ночь будем думать, как придушить друг друга. Ладно, у женщин в наше время нет прав, но я не женщина, я человек!.. Меня принудить… это задача!

Он вздохнул.

— Простите, барон, вы упорно отказываетесь видеть свою выгоду. Вы войдёте в старинный могучий род! Прекращается эта нелепая распря… Но позвольте сказать вам ещё и от себя, я же вижу как вам всё это не нравится, хотя любой другой бы скакал до потолка от радости. На самом деле от обручения и до свадьбы у благородных семей проходят не только месяцы, но и годы.

— Да меня что-то и обручаться с этой стервой, простите за изысканный стиль, не тянет…

Он сказал успокаивающе:

— Ещё раз напоминаю, император резонно пояснил, что никто никого женить вот так сразу не собирается, сперва нужно договориться о помолвке, это у простолюдинов всё можно за неделю, а у аристократов…

Я перебил, пусть это и невежливо:

— Но что даст сама помолвка?

— Снимет напряжение, — пояснил он, — уменьшит вражду. Введёт её в цивилизованное русло. Когда воюют не выстрелами, а жалобами, кляузами, сплетнями… В общем, дело переходит в руки адвокатов.

Я молчал, слушал. Видимо, очень уж понравились императору мои ружья. Князь Горчаков наверняка рассказал ещё и насчёт моей идеи совершенствования пушек и вообще моей полезности для военного дела великой богоносной России. А он не просто князь, а светлейший князь, а ещё и, главное, канцлер Российской Империи.