«Вот мой плац», — хотел было ответить Борух и указать на шахматы. Но предостережение Далии вспыхнуло и зазвенело в ушах, и Борух зажал эти слова под языком.

— Строевая подготовка в семнадцать часов, — вмешался Ганс. Он говорил учтиво, но твердо.

Адмиралу Канарису определенно стоило немалых усилий смотреть на Ганса без гримасы отвращения. Он цыкнул зубом, сверился с наручными часами.

— Значит, через полчаса. Хорошо. Я буду наблюдать за тобой из гостиной, пока жду герра Нойманна. Посмотрим, на что ты способен.

Канарис развернулся и, гремя сапогами, ушел по направлению к уборным.

Он действительно наблюдал за маршировкой, стоя у окна малой гостиной. Борух видел его смутный силуэт, отрабатывая равнение вместе с другими воспитанниками. Как назло, зарядил дождь, а Эберхард кричал только на Боруха. В конце концов он заставил его выполнять штрафные отжимания, пока другие маршировали вокруг. В разгар этой пытки к Эберхарду прибежали караульные — сегодня это были Ансельм и Далия. Они коротко доложили о чем-то.

Следом во двор въехал автомобиль фройляйн Катарины. Мигнув фарами, машина проехала мимо флигеля воспитанников, и Борух смог разглядеть Катарину за рулем и Нойманна рядом с ней. На заднем сиденье тоже кто-то был.

Катарина остановилась вровень с адмиральской машиной, у лестницы. Водитель Канариса, куривший у автомобиля под зонтом, затушил папироску и открыл дверцу машины Катарины. Оттуда выбралась какая-то фройляйн в пальто Нойманна и мужских сапогах. Ее волосы были сострижены, как у мальчика. О том, что это девушка, Борух догадался только по ее лицу. Фройляйн пораженно глядела на замковые стены и башни, словно никогда ничего подобного не видела. Озираясь, она поднялась по лестнице в замок вместе с Нойманном, за ними следовала Катарина.

Борух едва дождался, когда кончится строевая. Остальные тоже изнывали в нетерпении. Когда Эберхард наконец-то отпустил всех приводить себя в порядок и ужинать, мальчишки и девчонки бросились наперегонки: каждый хотел первым поприветствовать Нойманна и поглядеть на его гостью. Борух побежал вместе со всеми — лишь бы быть подальше от Эберхарда.

Он вдруг вспомнил, что Нойманн обещал ему подарок, и сразу отогнал эти мысли. Нет, нельзя было надеяться. И все же он бежал чуточку быстрее, чем мог от себя ожидать. Даже обогнал Ансельма — и понял это, только когда получил сильный тычок в спину. Колени и ладони больно стукнулись о гравий, мелкие камешки впились и содрали кожу. Пока он вставал и отряхивался, другие воспитанники обогнали его. Торопиться сразу расхотелось. Борух побрел в столовую, слегка хромая на ушибленную ногу.

К ужину Нойманн так и не спустился, и Катарина разрешила начинать без него. Новенькой фройляйн с ними тоже не было. Борух надеялся, что Нойманн еще появится, поэтому даже сел поближе к двери, напротив девчонок. Но тот не торопился — наверное, нашлись дела поважнее Боруха и дурацких обещаний.

Обходя столы, Катарина задержалась около него. Она оглядела Боруха с ног до головы и, конечно, не одобрила ни растрепанный вид, ни разбитые коленки. Спросила:

— Ты сегодня хорошо себя вел?

Борух только пожал плечами: он много дней сносил издевательства Ансельма и Эберхарда, потому что пообещал — но что толку? Хлебая наваристый борщ, почти такой же, как готовила мама, Борух старался не думать о Нойманне. Но сбившиеся в стайку девчонки напротив говорили так громко, что невозможно было их не подслушивать.

— Йоханна сказала, что она какая-то особенная, — говорила крупная широкоплечая Герта. — Очень-очень особенная, прямо как герр Нойманн.

— Да ну! — восклицала Агнесс. — Как думаешь, они поженятся?

Другие девчонки захихикали, а Герта фыркнула:

— Не говори ерунды, Агнесс. Герр Нойманн никогда такого не сделает.

— Почему это?

— Потому что он любит Катарину! Все об этом знают.

Агнесс закатила глаза:

— Любит, а как же!

— Думаешь, то, что новенькая особенная, сильно важно? — Герта покрутила в воздухе ложкой. Щеки у нее раскраснелись от спора. — Подумаешь, особенная. Герр Нойманн может… — Она понизила голос до шепота. — Сделать особенным кого угодно. Как Абеля, и Кристофа, и Лотара, и… Фридриха. Все об этом знают.

— Неправда, — вмешался Борух.

Девочки с изумлением уставились на него, как будто с ними заговорила супница. Борух и сам от себя не ожидал. Но повторил упрямо:

— Неправда. Все это легенды, сказки про колдунов. А если даже и так, если даже и может что-то такое-эдакое — все равно он не держит своих обещаний.

Двумя полными ложками заглотив остатки борща, Борух выскочил из столовой, не обращая внимания на окрики Катарины. Взбежал по лестнице и повернул направо, в южное крыло — туда, где были красивая галерея, и гостиная, и кабинет Нойманна. Если он не хочет спускаться, Борух сам поднимется к нему.