Испугался подлый Турсо

И вернул он заклинанья,

Укко обнял красну деву,

дал свободу от несчастья».

И Анники стала птицей.

Вот она летит, как Укко, над полем, чтобы сразить подлого колдуна. Вот расправляет черные крылья, и молнии бьются в ярко-синем акварельном небе. Впереди — силуэт с раскинутыми руками, словно человек висит на кресте. Анники летит прямо на него, но вдруг понимает, что это вовсе не человек. Замотанное в тряпки и волчью шкуру, на шесте, расставив соломенные руки, стоит пугало. Пугало открывает глаза, и Анники с ужасом осознает, что это она сама. И вот они уже будто поменялись телами: руки Анники вывернуло болью, невидимая сила вздернула ее в воздух и распяла над полем. И вот она видит, как тысячи воронов летят на нее, целясь острыми клювами в глаза и грудь. Анники кричит, но не слышит своего крика, только воздух дрожит и идет волной, поднимая бурю…

Аня резко села в кровати. Она не помнила, в какой момент уснула. Письма были рассыпаны на покрывале. Вздрогнула оконная рама, Аня вскрикнула и выглянула из-за балдахина: на подоконнике, забравшись коленками, стоял какой-то мальчик. Он тоже испугался Ани — смотрел огромными глазами, рука замерла на оконной створке.

— Эй, — позвала Аня, — ты что тут делаешь?

Оглянувшись на дверь, мальчик поднес палец к губам и снова принялся дергать раму. Он что-то говорил по-немецки, но Аня не поняла ни слова. Так она и сказала.

Мальчик удивленно посмотрел на нее и сказал на каком-то другом языке, которого Аня вообще никогда не слышала. Она покачала головой на всякий случай. Мальчик попробовал еще раз:

— Mowisz po polsku? [3]

— Нет, по-польски тоже не умею, — сказала Аня и указала на себя: — Аня.

— Boruch, — представился он.

Борух казался самым обыкновенным ребенком в шортиках и куртке. Но Макс был прав: здесь учились только выдающиеся дети. Например, этот Борух знал целых три языка, хотя на вид ему было не больше десяти лет.

Борух указал на окно и начал снова что-то объяснять. Наверное, ему нужна помощь, решила Аня и, встав с кровати, присоединилась к Боруху. Вдвоем они почти справились с заевшим замком, но тут дверь спальни распахнулась. Раздался грозный голос Катарины Крюгер:

— Борух!

Борух соскочил с подоконника и встал по стойке смирно, прижав руки к бокам и вскинув голову. Такого Аня не ожидала. Стуча каблуками, Катарина подошла к Боруху, схватила его за плечо и, отчитывая, повела на выход. Аня не понимала ни слова — она вообще ничего не понимала.

Следом за Катариной в спальню заглянул и Макс. Он посторонился, пропуская ее и Боруха, а потом, виновато улыбаясь, сказал Ане:

— Я прошу прощения за этот… инцидент. Это Борух, он новенький и еще не освоился.

— Он что, хотел сбежать? — Аня выглянула в окно: до земли было далековато, и она запоздало обругала себя, что пыталась ему помочь. Ведь он мог и правда выскочить из окна и разбиться.

— Кажется, да.

— Но почему?

Макс развел руками.

— Борух — сирота и беспризорник. Раньше он жил как мог и как хотел. А здесь — распорядок дня, уроки. Для таких, как он, даже умываться каждый день — большое испытание.

— Разве от этого сбегают?

— Возможно, он пока не доверяет мне. Как и вы. — Макс прошел через комнату к окну, и Аня посторонилась. Он выглянул и тоже посмотрел вниз. — В любом случае способ он выбрал глупый. Все двери в замке открыты, а здесь высоко. — Он подмигнул Ане и добавил: — Учтите это, если надумаете бежать.

Макс выглядел слишком беспечным и веселым, будто произошла сущая ерунда. Аня и сама несколько лет провела в детском доме после того, как их с Пеккой, еще совсем детей, поймали на улице за попрошайничеством и распределили в Витебск. Там тоже были бегунки — но на побег решались только в крайних случаях. И эти крайние случаи Ане даже не хотелось вспоминать.

— Ладно, не буду вам мешать, — сказал Макс, все еще стоя у окна и глядя на Аню. Он смотрел слишком пристально, и на миг ей даже почудилось, что он любуется ею.

— Доброй ночи, — сказала она и взглядом указала на дверь.

Макс рассмеялся и, словно мальчишка, пойманный с поличным, вскинул руки.

— Доброй ночи, Аня.

Он вышел и прикрыл за собой дверь. Аня еще какое-то время смотрела на ручку, словно та в любой момент могла вновь повернуться. Все двери в замке открыты, сказал Макс.

Кажется, за два месяца Аня привыкла жить взаперти. Потому что ей очень хотелось закрыться на ключ.

1. Добрый вечер, Ганс (нем.).

2. Спасибо. Позаботься о нашей гостье (нем.).

3. Говоришь по-польски? (польск.)

1. Добрый вечер, Ганс (нем.).

2. Спасибо. Позаботься о нашей гостье (нем.).

3. Говоришь по-польски? (польск.)