— Поэтому ты хочешь уйти? — Аня показала на него и на окно.

Борух кивнул.

— Я тебя понимаю, — сказала Аня, помогая себе жестами. — У меня тоже так. Но знаешь, как бывает?

Она поставила белую пешку, толкнула ее черной пешкой и сделала ход на одну клетку. Толкнула еще раз — еще ход. Так она протолкала пешку до последней клетки, а потом взяла белого ферзя и поменяла фигуры.

— Из любой пешки можно сделать королеву. — Пекка несколько раз пробовал научить ее шахматам, но это было все, что она запомнила.

Борух выглядел озадаченным. Он кивнул, но, взяв белого ферзя, все равно указал на окно: «Я ухожу».

Тогда Аня взяла горсть черных пешек и тоже указала на окно:

— Там все то же самое.

Она грустно улыбнулась и поддернула манжеты, чтобы Борух сам увидел. Он округлил глаза. А потом отдал ей ферзя с очень торжественным видом, и Аня рассмеялась. Тогда улыбнулся и Борух. Аня положила его подарок в карман платья, и они вместе спустились во двор.

Борух почти сразу убежал к дворецкому Гансу, который грелся на солнце неподалеку, разложив перед собой шахматную доску. Аня же приблизилась к игровой площадке. Она всматривалась в детей, пытаясь разгадать, кто именно изводит Боруха. Вот тот высокий русоволосый паренек? Или этот крепкий белобрысый, с хорошим броском?

— Я болею за него.

Аня обернулась: Макс сидел на скамейке, вытянув ноги и закинув руки за голову. Он выглядел очень довольным, будто отец большого семейства, в котором царит достаток и гармония.

— Садитесь, Аня, посмотрим игру, пока ждем обед.

Он подвинулся, освобождая ей место, но Аня, смутившись, осталась стоять.

— За кого именно вы болеете? — спросила она.

— Вон тот, светловолосый. Зовут Ансельм. Он очень способный.

В этот момент Ансельм как раз пробил сразу двоих, да так, что мальчишки сложились пополам. Он действительно способен, подумала она. Способен затолкать Боруха в чулан для швабр.

— Кажется, им весело.

— Конечно! Это очень популярная игра.

— Но они точно здесь по своей воле? Или вы и им, — Аня кивнула на детей, — тоже внушили мысль?

Макс посмотрел на нее так, будто она заподозрила его в чем-то неприличном.

— Просто они выглядят очень беззаботными, — попыталась объяснить она.

— Они здесь по своей воле. — В голосе Макса почудились отдаленные раскаты грома. Кажется, вопрос ему совсем не понравился. — К тому же, — улыбнулся он, смягчая строгость, — мой дар слишком ценный. Как и ваш. Я использую его, только если вижу в этом… крайнюю необходимость.

— Вы можете его контролировать? — удивилась Аня.

— Конечно. — Макс был вполне серьезен. — А вы — свой?

Аня помотала головой.

— Это происходит само по себе, без моего желания. — Она уставилась на свои ладони. Сквозь тонкую кожу просвечивала сеточка вен. Удивительно, как могло ее тело, такое слабое и неказистое, исторгать настолько убийственную силу. Откуда она бралась? — Поэтому для меня это проклятье… Не смейтесь надо мной!

Макс быстро спрятал улыбку, но она все равно билась в уголках его губ.

— Я не смеюсь, вовсе нет. Просто узнал себя в вашем возрасте. Уверен, вы тоже сможете контролировать свою силу… Нет, не так по-русски. Управлять ей, пользоваться — вот как будет правильно. Если захотите, я помогу.

Аня не знала, что на это ответить. Еще полчаса назад она и подумать не могла, что такое вообще возможно. Неподалеку Борух и Ганс стучали шахматами по доске. Мальчишки на поле поменялись, и теперь вышибал другой, крупный ребенок лет одиннадцати. Ансельм легко уклонялся от его атак.

— А кто-нибудь может сопротивляться вашей силе? — спросила Аня.

— Однажды, — Макс поднял левую руку в механической перчатке, пошевелил пальцами, — я встречал такого человека. Но обычно это действует безотказно.

По двору разнесся звон колокола, и мальчишки, подхватив мяч, побежали в замок. За ними спешил и Борух.

— Время обедать, — сказал Макс и тоже поднялся. — Не желаете ли присоединиться ко мне?

Аня думала, они пойдут на обед следом за детьми, но Макс повел ее вверх по лестнице в уже знакомое крыло замка.

— Обычно мы все едим в общей столовой, — объяснил он, — но поскольку вы особенная гостья, я приказал накрыть нам с вами в гостиной.

Аня смутилась.

— Не стоило так беспокоиться, — пробормотала она. — Я самая обыкновенная.

— Не скрою, я задумал этот тет-а-тет, чтобы узнать вас лучше, — с лукавой улыбкой ответил Макс и распахнул перед ней двери. — Но кажется, это вам нужно получше узнать саму себя. Прошу.

В гостиной было удивительно просторно и светло. Тяжелые портьеры обрамляли стрельчатые окна с видом на лес, и получалась живая картина. Горел, потрескивая, камин. Небольшой стол был сервирован на три персоны, его окружали оранжерейные растения в кадках — гигантские и лопоухие, с розовыми пятнами на листьях. В дальней стороне гостиной стояло фортепиано с канделябрами по углам, у окна, между двух кресел — шахматный столик, как будто малахитовый, с такими же фигурами. Они бы очень понравились Боруху, подумала Аня.