Шрифт:
— Она замужем.
— Это обстоятельство однажды изменится.
Демид посмотрел на Льва с некоторым сомнением. Никто из них не отличался тёплым отношением к Фёдору, и всё же прочить ему скорую смерть Демиду казалось противоестественным. Впрочем, это не отменяло того, что он не желал ему и выздоровления.
— Я повыспрашивал — Фёдор одной ногой в могиле, другой — полоумный.
— Полоумный?
— Да, ходят разговоры, что он как малое дитя: ходит под себя, слюни пускает. Впрочем, может, только слухи.
— Ужасное существование.
— Едва ли он это осознаёт.
— Кто знает…
— Друзья мои, — к ним, наконец, подошёл Павел Демидов с Лизой, — и вы тут, Лев Николаевич! Рад видеть. Уже промыли мне кости?
— Не тратили время, — хмыкнул Толстой. — Дорогая Лиза, как вам общество нашего Павла? Уже наскучило?
— Наш разговор был довольно занимательным, — не согласилась Елизавета Владимировна, — кузен рассказал мне о тётушке и о моих бабушке и дедушке по маминой линии.
— Кузен? — удивился Лев, но быстро представил что-то в уме. — Ах, да. Так любопытно иногда складывается! Смотрите, выходит, наша троица — и все как-то связаны с Лизаветой Владимировной. Занимательно!
— А вы как? — удивился Павел.
— Знавались ещё во временно моей службы на Кавказе. Демид же, полагаю, познакомился здесь, в Петербурге?
— Мы с князем встретились в дне пути от Петербурга, — сообщила графиня. До этого момента Демид не был уверен — узнала ли она его с той встречи.
— Вот оно как… Интересно всё же складывается, — снова проговорил Лев и после, завидев Катерину Тютчеву, поплыл к ней. — Я вас оставлю…
— Признаюсь, у меня пренеприятнейшее ощущение, что я теряю в вашей — несомненно приятной, но всё же! — компании время, — вздохнула графиня. — У меня на этот вечер были деловые планы.??????????????????????????
— Какие же, дорогая кузина?
— Думала поспрашивать о проектах земских школ и больниц. Знаете, оказалось, в моих имениях такого вовсе не водится — думаю исправить.
— Школами у нас Лев интересуется, — Демид осмотрелся. — Он хочет открыть несколько для крестьян, но всё не соберётся — разрабатывает образовательную программу.
— Правда? Такое хорошее дело, однако.
— Вы можете поговорить с Безруковым на этот счёт. Правда, на подобного рода мероприятиях он редко бывает, чаще на увеселительных приёмах… Отец его человек большого ума, покровительствует множеству институтов, под их началом, обыкновенно, воспитываются и учителя.
— А врачей обучают как раз на средства Подземельного, их часто можно встретить вместе … — добавил Павел.
— Безруков и Подземельный? — удивилась графиня.
— Они вам знакомы?
— Не мне, но они с мужем имели некоторые дела, кои смогут сыграть в этом вопросе мне на руку…
Демида всего передёрнуло от слова «муж». Нет, решительно невозможно терпеть этот факт!
— Где, говорите, я смогу с ними встретиться?
— Безруков планирует приём, кажется, на следующей неделе? — Павел посмотрел на Демида.
— Да, полагаю.
— Нет-нет, не думаю, что я буду среди приглашённых. Они с Фёдором закончили… так скажем — не на очень хорошей ноте.
— Я сопровожу вас, — тут же вызвался Демид. — Полагаю, вы не горите желанием ходить по светским мероприятиям в надежде поймать кого-то из них? Поэтому, не стоит откладывать — на собственном приёме хотя бы Безруков, но точно изволит быть.
Демид едва смог скрыть воодушевление. Обстоятельства складывались как нельзя лучше.
Глава 9
Санкт-Петербург
Поместье Вавиловых
Смерть Лиды застала врасплох — я была с ней, когда это случилось. Тело её вдруг болезненно искривилась, она застонала, словно бы страшась чего-то, и испустила последний вдох. Казалось, этого не могло произойти. Разве умирают мученики в агонии? Меня учили, что ангелы смерти приходят к верующим в прекрасном обличии, а грешникам предстают как нечто ужасающее. Но разве можно назвать это дитя грешным?
Столь вопиющее несоответствие и внезапная смерть на несколько дней выбили меня из рабочей колеи. К приёму у Безрукова я должна была подготовить все необходимые документы, изучить его с Фёдором дела. Всё, что я знала по этому делу, это то, что и Безруков, и Подземельный проиграли в карты по одному имению, и каждое из них — довольно значимое для семейств. Отцы же обоих, судя по всему, о потере имущества ещё не знали, а значит, наследники планировали как-то решить этот вопрос — тихо.
Это позволяло мне надеяться на успех в деле, и всё же к документам стоило подойти кропотливее, а я, закрывшись в комнате, почти с неделю проплакала, не застав ни отпевание, ни похороны бедной Лиды. Мне было стыдно появляться среди крестьян — тем более по такому поводу. К счастью, Олег взялся решить все вопросы похорон и, как оказалось, даже успел получить на Лиду вольную грамоту. Где её хоронили я не имела понятия, но распорядилась сделать всё по правилам, не экономя на хорошем месте при церкви.