— Что же, — Илья откашлялся, резко шагнул к Демиду — Лиза испугалась! — и совершенно неожиданно протянул ему руку. Демид тут же её пожал.

— И ты ничего не скажешь? — удивилась Лиза.

— Законный брак — что я могу иметь против него? Даже если власти попытаются оспорить это — я принимаю в полной мере и, уверен, Господь — принимает. Твой муж сказал верно — Господь наказал жениться.

— Но ведь ты не был доволен его светлостью?..

— Я не был доволен мужчиной, что не спускает глаз с моей сестры, не имея на то ни малейшего права, но сейчас… Впрочем, удар ты заслужил, — Илья тут же перешёл на более свойственные ему интонации. — Ты пришёл сюда и забрал её без сопровождения — тебя за это можно и убить.

— А что ты имел в виду, когда сказал, что должен был «убить его тогда»? — опомнилась Лиза. Мужчины переглянулись, но ничего не ответили. — Ах, так! Впрочем, и без вас узнаю, — закатила она глаза и поспешила в дом. — А вы чего тут собрались? Нашли представление! — возмущённо прикрикнула она на слуг — те тут же разбежались.

— Ваше сиятельство… Или светлость? [11] — замешкал один из стражников. — Неважно… Мы были вынуждены сообщить о вашей пропаже во дворец.

— Отныне — светлость, — заявил Демид вместо Лизы. — Лев, вероятно, уже передал официально письмо от моего имени, — он передал окровавленный платок тихо стоящей с сторонке Ларе.

— Ваше сия… светлость, мы вас ждали. Светлана уже подготовила всё в гостевой.

— Что — всё?

— Чаю, — на её лице промелькнула улыбка.

Лиза тоже улыбнулась — эти люди хорошо её знали. После всякого разногласия, после всякой радости или печали — они всегда собирались на чай.

— Ваш отъезд сегодня, — напомнил Илья, первым заходя в дом. — Раз ты больше не одна, а при муже, во мне нет никакой необходимости.

— Вот именно, — тут же отметил Демид.

— Но я могу и передумать…

— Не стоит, — Лиза устало вздохнула. — У тебя свои планы, да и первое время… Я бы хотела, чтобы ты остался тут.

— Я всё равно ни в чём не разбираюсь…

— Разберёшься, — она пожала плечами. — Пообвыкнешь, обзаведёшься знакомствами в столице — и отправишься, куда хочешь. У тебя ведь уже есть планы?

Илья кивнул.

— А что за письмо вы отправили его величеству? — обратилась Лиза к мужу.

— О том, что отныне мы с тобой — в браке, что это донесено до всех полагающихся инстанций, и что я отправлюсь с тобой — как бы там ни было.

— Не думаю, что он будет доволен.

— Уже и всё равно. Не переживай, душа моя, нас отныне никто не разлучит.

— Господи, спаси мои уши от этого! — воскликнул Илья и ушёл вперёд. Новобрачные — самый невыносимый тип людей.

Санкт-Петербург

Поместье Вавиловых

Приказано было отправиться после полудня. Как же утомительны переживания! Ожидание мучило больше самого прощания.

Сенные, дворовые — все собрались, чтобы попрощаться со своею хозяйкой. Во главе — Мирон и Олег Синицыны, Тихон, обнимающий Дусю. Та плакала, наконец осознав — это наше прощание. Тихон гладил её по плечу — он сказал мне, что Дуся — нет-нет — да забывается. Что в один момент ей кажется — я ещё дитя, в другой — что едет со мной обратно на Кавказ, в третий — осознаёт всё, как оно есть — и тогда плачет: горько и подолгу.

Сердце болело, но в то же время…

Я смотрела на толпу улыбающихся мне лиц. Я помнила их в свои первые дни здесь — в раболепных поклонах, страшащихся и голову поднять. А сейчас, как на подбор — ясные глаза, статные, румяные. Дети — уже подросшие, младенцы — ставшие детьми. Как красивы были их благодарные лица!

Мои люди печалились, но не хотели того показывать. Кто-то украдкой выстирал слёзы, кто-то — поджимал губы, вздыхал.

— Я ухожу не одна, — проговорила тихо, но каждый услышал. — Со мной — ваша преданность и любовь, ваша вера в меня и благодарность. Нет ничего сильнее этого. Пусть Господь оберегает вас, не забывайте меня в своих молитвах.

— В добрый путь, госпожа!

— Возвращайтесь скорее!

Со слезами на глазах я подошла к Тихону и Дусе, крепко обняла.

— Вы мне — что родители. Вы равные мне, так пользуйтесь же! Прошу вас! — снова обняла.

— Идите, барыня, пора уже, — Тихон, видно, держался из последних сил — глаза его, красные, блестели.

— Девочка моя! С мужем — оно легче будет. Пусть Бог вас благословит, с чистой душой отпускаем.

— Пусть Господь хранит тебя, — я поцеловала её в обе щеки. — Всех вас. И вы, — обернулась к Синицыным, — моя верная поддержка. Как похорошели вы за последние годы!

— Вашей добротой, — поклонился Мирон Олегович. — И вашими стараниями. Вовек не отблагодарим.

— Теперь вы — мои поверенные, мои представители — здесь и при дворе. Не забывайте того, и не давайте себя в обиду.

— Будет исполнено, — поклонился уже и Олег.

— Что же… До свидания, мои милые друзья…

Трудно было поверить в действительность происходящего, может от того я ещё была в силах не плакать.

Я нашла глазами Витьку, подозвала к себе, отойдя в сторонку.

— Что прикажете, барыня?