Он избегал близости с нею, хотя мысль о наследниках не покидала его головы. Болезненность Лизы не оставляла надежд, понеси она в пути — не выжила бы. Но сама Лиза не разделяла подобных взглядов и нередко приходила к Демиду, требуя внимания, ласки, близости. Её обижала отстранённость супруга и ни в какую она не желала признавать его правоту. Почти сдался и Демид — есть ли хоть в одном мужчине силы устоять против женщины? А против любимой женщины? А против любимой женщины, что по праву принадлежит ему?

Они направились обратно в Петербург, надеясь завернуть на полпути куда-нибудь подальше, но куда — Демид не знал. Лиза же искала лучшее место для них, но пока — не находила.

Ей нередко писали из столицы — письма от мужчин она неизменно приносила ему, хотя он и не просил. Изощрённой пыткой казалось ему читать о том, как они восхищаются его женой, но Лиза настаивала, желая избежать недомолвок.

Часто ей писал Лев. С годами интонации его переменились — он всё более недовольно отзывался о свете, о столице, о власти.

«Зд?сь н?тъ свободы — и уже не будетъ. Н?тъ ни мысли, ни в?ры — лишь одержимость въ прит?сненіи. Если вы всё еще думаете, что сможете жить тутъ, я скажу прямо — для васъ то будетъ невозможно. Вамъ не дадутъ того, какъ не даютъ и мн?. Я подъ постояннымъ подозр?ніемъ, не только власти — народъ презираетъ меня. Эти люди охотно принимаютъ блага, но боятся всякихъ перем?нъ. Для нихъ я — в?роотступникъ, не такой, моя в?ра — не та, но что имъ изв?стно о моей в?р?? Кличутъ безбожникомъ, но разв? не они сами таковы?

Вы сами понимаете, что это значитъ для васъ. Хочу в?рить, глупцовъ — меньшинство, но кричатъ они громче, оттого никакой любви къ вамъ не останется такъ скоро, какъ скоро вы начнете заявлять о себ? откровенно. Люди лишь стадо, пугливое, безц?льное. Я знаю, вы не сможете молчать, а значитъ, зд?сь вамъ не дадутъ дышать, васъ сд?лаютъ чужой, заставятъ сдаться, но вы не сдадитесь, и тогда это общество попытается васъ сломить…»

Ах если бы подобное до них пытался донести только он! Каждый, кто желал Лизе добра, прямо или иносказательно заявлял о том, что лучшее место для неё — где угодно, но не в Петербурге. Демид и сам так считал, но всё не мог определиться, куда им податься. Ведь едва ли их нежелание возвращаться в столицу примут при дворе, а значит, отправиться нужно туда, где их будет трудно достать.

Пока они продолжали путь вместе с определённым им эскортом.

— Письмо от Ильи! — радостной выкрик вырвал Демида из размышлений. Лиза всегда радовалась вестям от братьев, и всё же именно к Илье Демид испытывал особую ревность.

— И что там?

— Пишет из Стамбула. Удивительно, что письмо нашло нас!

— Предопределение, — ответил Демид так, как всегда отвечала Лиза.

Он внимательно следил за тем, как менялось её лицо: по мере прочтения Лиза становилась всё грустнее.

— Плохие вести?

— Нет, хорошие. У него всё хорошо, просто… такое чувство, что мы уже не встретимся больше никогда.

Илья писал о своём путешествии и, казалось, наконец он нашёл себя.

«Зд?сь всё иначе, ч?мъ въ Россіи, Лиза. Насъ всегда пытались уб?дить, что османы — варвары, но почти каждый зд?сь — ученый, философъ, духовный наставникъ. Они не боятся знаній. Намъ внушали, что слова Господни — лишь для рукоположенныхъ, что мы, обычные люди, не въ прав? размышлять о нихъ, а лишь должны слушаться ихъ, знающихъ. Зд?сь же знать Писаніе — обязательство, они учатъ его съ первыми же своими словами, на томъ язык?, на которомъ оно написано.

На постояломъ двор?, гд? я остановился, живетъ бухарецъ. Ты знала о такомъ народ?? А в?дь какъ обширны ихъ земли и ихъ знанія! Какъ велики ихъ достиженія на полотн? міровой исторіи! Бухарецъ знаетъ свое писаніе наизусть — отъ корки до корки, но, гд? бы я не засталъ его, онъ держитъ въ рукахъ эту книгу, Коранъ, переписанную отъ руки такъ мелко и такъ искусно, что я не могу представить, какъ много времени на то было затрачено. Бухарецъ говоритъ, Господь приказалъ имъ читать, приказалъ размышлять и поминать, и это — то, безъ чего в?ра ихъ не является полной.

Я знаю, что понравится теб? особенно! Въ этомъ вопрос? н?тъ разд?ленія между мужчиной и женщиной: поискъ знаній — обязанность для вс?хъ. Столь знающаго во вс?хъ областяхъ челов?ка, какъ этотъ бухарецъ, я въ жизни не встр?чалъ, отнын? со всякимъ своимъ вопросомъ я прихожу къ нему и у него неизменно находится отв?тъ, а когда онъ сомн?вается — онъ молчитъ, какъ бы я не умолялъ его пов?дать мн? хоть что-то. Но знаешь, что поразило меня больше всего? Знанія эти онъ получилъ не въ институтахъ, не отъ великихъ учителей, имамовъ, мыслителей, н?тъ — бухарецъ учился у своей сестры, что зам?нила ему и мать, когда они осирот?ли. Онъ такъ отзывается о ней! Съ такой любовь, трепетомъ. Какъ почтительны они къ женщинамъ — намъ и не снилось.