— Куда? — несмотря на вопрос отчего-то у меня не было сомнений — пойду! — Объясните всё по-человечески! Возьмите себя в руки в конце-то концов!

— Простите!

— Хватит извиняться! Зачем вы посреди ночи ворвались ко мне в комнату — да ещё и таким варварским способом? — я не была зла, скорее ошарашена, но старалась, чтобы голос мой звучал как можно строже.

— Выходите за меня! — выпалил он и совершенно по-дурацки упал на колено.

— Вы издеваетесь, ваша светлость?

— Ничуть! Я, наконец, решился! Я не могу и помыслить о жизни без вас, а сейчас, когда вас отсылают…

— То есть вы просто хотите спасти меня? Увольте, я справлюсь сама, — стало обидно.

— Нет! То есть… Я не знаю, чего я хочу в полной мере, но знаю, что своим согласием вы решите мою жизнь: это вы — спасительница, а я — спасённый…

— Давайте без патетики, — в происходящее было трудно поверить, оттого, кажется, я чувствовала себе более уверенно и отстранённо. Задуматься я себе не позволяла. Что он там говорит? Замуж? Жизнь без меня невозможна? Мне — право — это всего лишь слышится. Это всё и вовсе странный сон моего воспалённого разума.

— Лиза, — он сжал кулаки.

— Встаньте, будьте добры.

— Не встану. Мне нравится смотреть на вас отсюда.

Я не нашлась, что на это ответить.

— У меня нет слов, чтобы объяснить вам свои намерения очевидно, я столько всего продумал, запланировал — но не этот разговор. Почему-то мне казалось, я просто скажу вам — «Идёмте же со мной!» — и вы пойдёте.

— Наивное предположение.

— Какой я дурак, — он сверкающе улыбнулся. — Даже сейчас ваша едкость пленит меня, как я раньше мог с этим бороться? Лиза, я хочу, чтобы вы были мне женою. Я всё для того подготовил. Вам нужно лишь сказать мне «да» сейчас, и мы отправимся в часовню, а после, вместе — в Сибирь.

— Зачем же вам в Сибирь?

— Потому что там будете вы. Я не могу вас отпустить одну.

— Я поеду с Ильёй.

— Вы поедете со мной, — сказал он твёрдо. — Я поеду за вами независимо от вашего согласия.

Прямой взгляд в глаза. Ещё секунду назад он извинялся, пытался убедить меня, что я хозяйка положения, но не выдержал долго — князь у моих ног, определённо, руководил всем: моментом, мной, моим будущем. И это странно нравилось, пробиралось под кожу. Разум и сердце кричали вместе — отпусти вожжи, будь слабой, отдай себя ему — и он справится! Но не всё так просто…

— Почему же вы передумали? Недели не прошло, как я предлагала вам себя — и вы мне тогда отказали. Что вам мешало сказать мне «да», и что изменилось сейчас?

— Я постарел и я калека, Лиза, — сказал он просто. — Половина меня слабее ребёнка. Меня мучают кошмары каждую ночь, нередко я валюсь с ног без повода, я страдаю от боли и, бывает, кричу во сне. Я предатель и трус — я делал всё то, что вы ненавидите. Так отчего же мне желать быть с вами? Портить вам жизнь? Обрезать крылья? Я мечтаю для вас о другой судьбе…

— И что же сейчас? Всего этого нет? Вы излечились, помолодели? — спросила едва слышно.

— Этого не произойдёт уже никогда, — в его голосе отчётливо слышалась горечь.

— Так что же изменилось?

— Я мог оставить вас здесь — в этом поместье, с людьми, которых вы знаете, которым доверяете. Я мог бы даже терпеть Мирюхина, а может — хотя мне тошно об этом думать — вашего мужа, кем бы он ни был…

— Вы врёте, — твёрдо сказала, хотя на деле просто боялась, что он говорит правду.

Помолчали недолго. Я ожидала ответа.

— Да, вы правы. Вру. Я никогда бы не смог терпеть рядом с вами другого мужчину. Я эгоист.

Камень с души. Я улыбнулась и присела рядом с князем.

— Вот видите — вы бы не смогли терпеть кого-то другого. Как и я. Я уже сказала вам — либо вы, либо никто. Я успела испугаться.

— Чего же? — он смотрел мне прямо в глаза.

— Что вы и правда смогли бы пережить моё замужество с другим. Это бы значило, что вы меня совсем не любите.

В темноте, но при этом отчётливо видя друг друга, мы были так близко, что кожи касалось дыхание.

— Да, видите — вы куда мудрее меня, моя милая Лиза. Я этого не понимал и продолжал обманываться…

— Ничего, мы ведь сразу поняли это друг о друге — вы ещё не научились слышать своё сердце.

— Сейчас — научился.

— Правда? И что же оно говорит? — мы оба замолчали, словно прислушиваясь.

— Что без вас ему не жить.

— Как наигранно, ваша светлость, — вопреки словам, я улыбнулась. Сердце забилось так быстро, что стало трудно дышать.