— Хватит. Грех держать покойную так долго. Её должны омыть, люди уже ждут.

— Я сам её омою.

— Вы не знаете как, отец.

— Тогда пусть мне покажут. Я сам. Я должен — сам!

Азад не всегда был согласен с отцом, но никогда не ставил под сомнение его авторитет. Он уважал Демида за стойкость на пути познания истины, за любовь к матери, за способность решить любую проблему. Они различались во взглядах, Демид всё не мог расстаться с традициями отцов, а Азад следовал новому пути, подчиняясь своему естеству, как всегда учила мама.

— Быть может, то, что вам нелюбимо, является благом для вас, — процитировал Азад, смотря отцу в глаза. — В этом мире маме всегда было плохо.

Демид крепко сжал челюсти, сглотнул. Он не имел и толики смирения сына, внешне они были похожи, но характером, верой, волей — он пошёл в мать.

Лизу похоронили по местным обычаям. На седьмой день после рождения дочери, Азад настоял на том, чтобы Демид дал ей имя.

Демид не хотел. Совсем не хотел. Отчасти ему было даже мерзко смотреть на ребёнка, отобравшего у Лизы жизнь, но он понимал — его дочь не при чём, это лишь предопределение, лишь очередное для него испытание.

В его разуме не было ни единого имени, кроме одного. Лиза. «Почитающая Бога». Так он и назвал их дочь.

С этого момента его сердце смягчилось. Крошечная малышка, вполовину меньше, чем когда-то был Азад, неожиданно пленила его сердце. Словно в награду за смирение Господь излечил его сердце, вернул любовь.

И всё же разум Демида стремился к смерти, теперь он чувствовал не жизнь, а приближающийся конец, и готовился к нему и ко встрече с Лизой. Он ударился в покаяние — вспоминал свои прошлые проступки и старался преумножить благодеяния. Он продолжил дела Лизы — дома милосердия, милостыня, поддержка бедняков. Духовные вопросы заняли большую часть его времени, но и для детей он оставил место. Азаду уже не требовалось его внимание, но Лиза, его крошка, его сердце, нуждалась в отцовской любви как и всякая девочка.

Как похожа она была на мать! Милосердие было её основной чертой, как чувствительна она была к правде и ревностна к своему внешнему виду. Демид старался как можно чаще рассказывать детям о матери, но маленькая Лиза словно знала её лучше, чем он сам.

Азад же, уже мужчина, знаток десятка языков и культур, покинул Бухару, только Лизе исполнилось тринадцать, чтобы продолжить изучать мир.

Сначала он вернулся в Россию как единственный наследник имущества Вавиловых. Часть земель он распродал, но по больше части — раздал: так бы хотела мама. Столичное имение и ближайшие уезды он даровал Синицыным, ведь они и без того уже давно заменяли хозяев.

После он отправился на земли Османов, где встретился с названным дядей, Ильясом, который обосновался в Стамбуле вместе с семьёй и активно вёл торговлю товарами из России. Там Азад пробыл недолго и вернулся в Бухару, чтобы застать поступление Лизы в университет. Она шла путём медицины, и очень заинтересовалась тем, что в России остался десяток госпиталей, названных именем матери. Впрочем, возвращение на родину родителей она не планировала — с помощью отца открыла госпиталь в Бухаре, где принимала всех страждущих, а в период эпидемии холеры стала одной из немногих, кто не отказался от врачебного дела.

Старость настигла Демида внезапно. Он прожил настолько долгую жизнь, что не раз успел устать от неё. Он застал своих внуков, а затем правнуков, и к старости, кажется, начал забывать свою молодость. Воспоминания его смешались, но одно он никогда не забывал — ту ночь, когда он впервые встретил свою Лизу, и те чувства, которые испытал. Все его решения, каждый его выбор вёл его именно к этому дню — как странно это было осознавать. Как хитро предопределение, как гениален замысел Господа!

Если бы не встреча с Лизой, где бы он был? Погиб бы на очередной войне? Спился бы, как и многие отставные офицеры, или разжирел в праздности и лености?

А после? Не попади он в плен абреков? Не реши император отправить Лизу в Сибирь? Не встреть они того старца с Сургуте? Не роди Лиза сына? Дочь? Не покинь она его так скоро?

Где бы он был сейчас? И кем бы был?

Вся пережитая им боль, все ошибки, потери — всё это детали рисунка непреложной судьбы, и ничто не могло сложиться иначе. Иногда Демид думал, как хорошо было бы изменить прошлое, вернуться, но теперь он понимал, без прошлого — того прошлого, что он пережил — не было бы этого настоящего.

Конечно, он о многом жалел. Из-за него их сын так рано повзрослел. Дочь же была вынуждена расти среди мужчин, слепо познавая свои особенности. Но оба они выросли замечательными людьми, и едва ли в этом была заслуга Демида.

Не равен слепой и зрячий — Азад любил повторять это, когда Демид не принимал что-то из его суждений. И с годами Демид осознал, что большую часть своей жизни провёл в темноте — слепым. Как благодарен он Богу, что разумом дети пошли не в него! Каким чудесным людям его Лиза дала жизнь!