— Я не нуждаюсь в твоих нотациях. Я усердно трудилась, чтобы добиться чего-то в своей жизни, в то время как ты все еще разваливался в своем глубоком кресле с упаковкой пива.

— Конечно. Но это было тогда. Это сейчас. Если ты потратишь всю свою жизнь на учебу, это тебе больше не поможет. Мы все должны измениться.

— Я изменилась.

— Недостаточно, — он протягивает руку, чтобы обнять меня, и я инстинктивно отстраняюсь. Он качает головой. Закатывает глаза. — Наглядный пример. Я пытаюсь помочь тебе, чтобы мы могли выбраться отсюда, а ты слишком упряма, чтобы принять помощь, которую я предлагаю.

— Я не… — я замолкаю на полуслове, потому что даже я понимаю, что это нелепо.

Я никогда не упрямилась ради упрямства, но всегда была полна решимости твердо стоять на ногах и справляться со всем сама. Даже если это усложняет жизнь, я все равно стараюсь придерживаться этого инстинкта.

Закусив нижнюю губу, я снова прислоняюсь к нему и позволяю ему обнять меня за талию. Я опираюсь на него ровно настолько, чтобы идти.

Мне бы очень хотелось, чтобы меня нашел не он.

— Я знаю, что не нравлюсь тебе, Эстер, — говорит Зед более спокойным голосом. — Тебе не обязательно постоянно доказывать это.

— Я не пытаюсь тебе это доказать. Но если тебе кто-то не нравится, это не исчезнет волшебным образом просто потому, что так удобно, — я делаю глубокий вдох. Пытаюсь быть взрослой и разумной. — Я постараюсь быть вежливее.

— Мне плевать, вежлива ли ты со мной. Только не подвергай себя риску, отказываясь от моей помощи. Я говорил тебе, что я не герой, но никто из нас больше не может справиться в одиночку.

— Ладно. Прекрасно, — мой желудок сжимается от волнения, неуверенности, странного вида страха. Мне не нравится чувствовать себя неуютно в такой ситуации. Мне не нравится чувствовать, что я не контролирую свой мир.

Я уже почти ничего не могу контролировать. Одна из немногих вещей, которые у меня остались — это то, как я себя веду, и те слова, которые я говорю.

Мы ковыляем вместе, Зед раздвигает ветки деревьев, пока мы идем. И мой разум погружается в череду страхов и тревог. Так много всего может пойти не так. Так много всего, что я не могу предотвратить.

— Прекрати, — резко бормочет Зед через несколько минут.

Я резко напрягаюсь.

— Прекратить что?

— Прекрати волноваться, или переживать, или что там у тебя в голове. Ты не можешь придумать, как из этого выпутаться.

— Я знаю!

— Тогда зачем пытаешься?

— Я не могу остановить то, что делает мой разум. Я не могу отключить свой мозг так, как ты. Я не такая. Я делаю все, что в моих силах.

— Ну, постарайся получше. Потому что если ты будешь продолжать в том же духе, у тебя может начаться нервный срыв, а это никому не поможет.

Я смотрю на него холодным прищуренным взглядом. Я бы хотела отстраниться от него, но тогда я могу упасть.

— У меня не будет нервного срыва.

— Посмотрим.

Я втягиваю воздух через нос и продолжаю сверлить его взглядом, но сдерживаю свой инстинктивный ответ.

Продолжать этот глупый спор было бы бесполезно. Он не станет меня слушать. Он не поймет меня. Он даже не попытается.

Мне все равно, что он думает. Сейчас он — второстепенная часть моей жизни, потому что обстоятельства свели нас вместе, но он никогда не будет важен для меня.

У меня есть другие дела, которые могут стать центром моего мира.

Это никогда не будет он.

Глава 1

Год шестой после Падения

Двенадцать домов в тупичке, где мы росли, в основном представляли собой бунгало с двумя спальнями. Маленькие, недорогие, они были построены в пятидесятые годы, но выглядели ухоженными, с аккуратными лужайками, цветочными горшками весной и рождественскими гирляндами в декабре. Такими я их и запомнила.

Теперь это заброшенные развалины, сравненные с землей вместе с остальной частью города двумя неделями почти непрерывных торнадо пять лет назад.

Это было почти через год после Падения, и к тому времени мы уже привыкли ожидать необычных погодных явлений, поскольку планета взбунтовалась в ответ на столкновение с астероидом. Почти все, включая нас, покинули город в тот первый год, после чего он все равно сравнялся с землей.

Сейчас это пустырь, как и все другие маленькие городки в этом регионе на юго-востоке Миссури. Разрушенные здания. Разбитый тротуар. Разбросанные скелеты нескольких упрямцев, которые упорно отказались уезжать, когда все остальные мигрировали в поисках пищи и безопасности. Каждый раз, когда я возвращаюсь, я иду к своему старому дому и думаю о маме и отчиме. О моей старшей сестре.