Капелька покраснел и, пожав плечами, пробормотал:

– Что-то я не припомню такого случая...

А Звездочет-Клоун глубокомысленно добавил:

– Иногда добрый удар оказывается лучше всяких добрых слов.

Крылатки удивленно переглянулись.

– Да, но можно ли считать удар добрым делом? Ведь он наносится обычно не с доброй целью...

Но Звездочет-Клоун рассеял их сомнения:

– Неважно, с какой целью наносится удар, важно, куда летит тот, кто получил его. А потом, если получивший удар считает его добрым делом, то чего же сомневаться другим?

Крылатки долго размышляли и наконец согласились с ним.

– Куда же нам теперь плыть?

– Вместе с нами,- сказал царевич Капелька.- Отвезите карету в замок.

– Чтобы ты передал нас в щупальца стражи? Ведь мы изгнали Четырехглазку,- запротестовали Крылатки,- и хонтели изгнать тебя.

Царевич встал и вытянул руку:

– Успокойтесь! Я ни слова не скажу о том, что произошло с нами в пути. Обещаю вам! Можете не бояться!

– Хорошо,- сказала Ма.- Отправляемся в замок. Но прендупреждаем тебя, царевич Капелька, что наша Крошка Ю бундет сопровождать тебя всюду! И если ты захочешь предать нас, помни: укол Крылатки невозможно предотвратить!

Крылатки впряглись в карету и отправились к мрачным тяжелым стенам замка, видневшегося вдали.

В ЗАМКЕ

Сквозь узенькое отверстие в высокой каменной стене наших путешественников долго рассматривал злобный вытаращенный глаз Спрута. Он был такой толстый, что полностью занимал сторожку, предназначенную для трех Спрутов. И имя у него было подходящее: Жуйдавись. Он беспрестранно жевал. Жевал на посту, на ходу, во время обеда, после обеда и даже во сне жевал, правда, немного медленнее, чем обычно. Вот и сейнчас он сопел и чавкал, рассматривая прибывших через оконшечко.

– Кто такие?
– наконец прохрипел он.

– Царевич и сопровождающие его лица!
– сказал Звездончет-Клоун, поднимая пропуск Великого Треххвоста.

Стражник судорожно проглотил очередной кусок, распахннул ворота и стал низко кланяться:

– Милости прошу, дорогой и любимый царевич? Все ждут не дождутся высочайшего прибытия...

Карета въехала в узкие ворота, которые сразу же захлопннулись. Путники очутились на большой площади, посыпанной желтым песком. Там и сям по площади маршировали отряды Спрутов. А дальше вздымался серой бесформенной глыбой замок.

– Почему он такой некрасивый?
– спросила Смешинка.- И тяжелый.

– Ошибаешься, он очень красив,- возразил царевич.- Просто он вырублен из целой скалы. Смотри, какая мощь в нем! Если закрыты все коридоры замка, никакой враг не в силах взять его штурмом.

Девочка завидела несколько черневших отверстий в стенах замка.

– Это коридоры? А куда они ведут?

– Все коридоры ведут в большой зал, где находится мой' отец. Великий Треххвост.

Они вошли в чернеющее отверстие и оказались в просторнном высоком коридоре. У стен с обеих сторон стояли пустые клетки из прочнейшего китового уса, тускло освещенные ночесветками. Смешинка уже хотела спросить царевича, зачем эти клетки, но тут они очутились в громадном зале.

О, теперь они почувствовали, что находятся в замке поднводного владыки! Три стены зала, в которых виднелось множество чернеющих отверстий других коридоров, были выложенны разноцветными ракушками и ярко освещены двойными рядами гигантских звезд Офиур. Четвертая стена была пронзрачная, выпуклая. Приглядевшись, Смешинка поняла, что стена сделана из тысяч отполированных раковин-плакун. За стеной виднелся ярко освещенный уютный грот с выступами, по которым вились водоросли, словно стекали изумрудные водопады.

Посреди зала стояла большая клетка. Она была пуста. Дальше виднелись три клетки поменьше. У каждой из них на длинных цепях были прикованы такие свирепые существа, что при одном их виде кровь стыла в жилах.

Смешинка сразу узнанла их, так как изображения советчиков Великого Треххвоста - Мурены, Барракуды и Щуки-Мольвы, высеченные на стенах Голубого дворца, хорошо запомнились ей. Гибкая, змееподобнная Мурена, апатичная с виду Щука-Мольва и беспрерывно скалящая зубы Барракуда сейчас внимательно изучали принбывших, то и дело кланяясь царевичу.

Но тут цепи загремели - советчики разом повернулись к прозрачной стене. Путешественники тоже взглянули на стенну и - замерли.

В гроте появилось невиданное чудовище. Откуда-то из мранка медленно выплывало длинное извивающееся туловище. Глаза - во много раз больше глаз Кракена - уставились на путешественников. Острая, вытянутая далеко вперед пасть приноткрылась в улыбке, показывая густые ряды устрашающих зубов больших, чем у Кашалота. У чудовища оказался поранзительный хвост, собственно, не один хвост, а три, выходящих