— О! Какая радость! Какая честь! — Она прижимает руки к груди. — Не могу передать, как я счастлива, что вы выбрали именно моё ателье для такого важного события! Священный союз — это такая редкость в наши дни…

Женщина начинает кружить вокруг меня, внимательно разглядывая со всех сторон. Взгляд ее профессионален и цепок, но в то же время полон искреннего восхищения:

— Какая удивительная грация! Какие чистые линии! — Она останавливается передо мной. — Вы просто созданы для высокой моды, дорогая. У вас совершенно особенная красота — такая хрупкая, земная… Настоящая редкость среди эвларок. О, какие платья мы для вас создадим!

Я смущенно улыбаюсь, не привыкшая к такой откровенной лести. Действительно, по сравнению с местными женщинами я выгляжу совсем миниатюрной. Эвларки выше и сильнее меня, с более атлетичным телосложением. Но они такие притягательные.

Сильвия хлопает в ладоши, и начинается настоящее невообразимое.

По её жесту вокруг нас появляются десятки голограмм с различными нарядами. Платья из невесомых тканей, струящихся подобно воде, элегантные костюмы с идеальным кроем, вечерние туалеты, украшенные кристаллами и светящимися нитями — все подобрано с безупречным вкусом. Каждый наряд можно рассмотреть со всех сторон, увидеть, как он будет смотреться в движении.

— О, это последняя коллекция с Альдебарана! — восторженно комментирует Сильвия, когда я примеряю изумрудное платье с открытой спиной и причудливым узором из светящихся нитей. — Самый модный тренд этого сезона. Смотри, как красиво переливается ткань при движении!

Платье действительно невероятное — оно словно живое, отзывается на каждое моё движение каскадом мерцающих искр.

Пока мы выбираем наряды, а две помощницы Сильвии делают замеры и записывают пожелания, женщины обмениваются последними светскими новостями. Я краем уха прислушиваюсь к их разговору, пытаясь лучше понять местное общество.

— А вы слышали о помолвке Марики и господина Нихана? — спрашивает одна из помощниц, поправляя складки на очередном платье. — Говорят, это настоящая любовь, несмотря на разницу в возрасте.

— Да-да, — живо подхватывает другая, — он даже прошел полный курс омолаживающей терапии ради неё. Говорят, это так больно. Теперь выглядит максимум на сто пятьдесят!

На сколько?!

Я едва не давлюсь воздухом от удивления. Сто пятьдесят? Как максимум? Пытаюсь я осмыслить эту информацию, но никак не могу уложить в голове такие цифры. Сколько же ему на самом деле? И сколько живут эвларцы? Столько вопросов, но я не решаюсь их задать. Позже.

Меня отводят в просторную примерочную — настоящий храм красоты с зеркалами от пола до потолка и мягким, идеально подобранным освещением. Две молодые эвларки помогают мне с очередным платьем — нежно-сиреневым, с россыпью крошечных кристаллов по лифу. И тут я слышу разговор из соседней кабинки, отделенной тонкой перегородкой:

— Ты слышала последние новости? Командоры опять были у Марики! — голос звенит от возбуждения.

— Да что ты говоришь? При живой эвиссе? — второй голос полон притворного возмущения и плохо скрываемого любопытства.

— Представляешь! — первая явно в восторге от возможности посплетничать. — Их видели выходящими из её дома в день возвращения. И вид у них был такой… довольный.

Мое сердце пропускает удар, а потом начинает колотиться как бешеное. Пальцы, держащие тонкую ткань платья, начинают дрожать.

— Неудивительно, — продолжает первый голос с видом знатока. — Все знают, как они любили друг друга в академии. Такая история… Они же были неразлучны! Марика, Роан и Конрар — их даже прозвали «золотое трио». А какие страсти между ними кипели! Вся Эвлария ждала их свадьбы.

— И что же помешало? — интересуется вторая девушка.

— Говорят, их разделила война. Марика не смогла простить им, что они выбрали долг, а не любовь. Но, видимо, чувства не угасли…

— Да уж, эти двое всегда были любвеобильными, — хихикает собеседница. — Сколько девушек через их постель прошло — не сосчитать! На каждом празднике новая красотка. Видимо, и эвисса не помеха, раз старую любовь вспомнили.

Каждое слово как удар ножом в сердце. Я застываю, не чувствуя, как скользит по коже дорогой шелк. В голове туман, а в груди растет ледяной ком, который, кажется, вот-вот разорвет меня изнутри.

Это же клевета? Ведь так? Глупые сплетни!

Не может быть, что они были у нее. Они бы мне сказали…

Перед глазами проносятся воспоминания — как нежно Марика произносила их имена, особая интонация, с которой говорила о прошлом. Их напряженные позы при встрече, странные взгляды, которыми они обменивались… Все обретает новый, ужасающий смысл.

Нет… Не верю!

Боль и ревность заполняют разум. К горлу подкатывает тошнота. Хочется кричать, крушить все вокруг, требовать объяснений… Но я стою неподвижно, глядя в зеркало невидящим взглядом.