Эльф пытался сказать ей, чтобы она бежала к лестнице, пока он отвлекает на себя внимание зверя. Но она не могла. Не могла разжать пальцы и отпустить ткань чужой рубахи. Не могла покинуть надежное укрытие за широкой спиной раба. Не находила в себе храбрости сделать даже шаг в сторону.

Что, если волк заметит ее? Что, если решит сменить жертву?

Мужчина, за которым Алисия пряталась, пошатнулся. Она невольно открыла глаза и через его плечо увидела: зверь встал на задние лапы. Хищник отпустил руку эльфа, но, мощный, тяжелый, навалился на него всем своим весом. Под напором клыкастого монстра раб отступил на шаг, потом еще на один. Окровавленными зубами волк тянулся к его горлу.

«Какой огромный! — ужаснулась Алисия. — Разве такие бывают?»

Этот зверь словно не из леса вышел, а из кошмарного сна. Словно был не простым волком, а…

Алисия не успела додумать свою мысль, потому что эльф начал падать. Не удержавшись на ногах, он навалился на нее спиной, и они оба растянулись на полу. Она даже не поняла, как это случилось. Все вдруг кувыркнулось перед глазами — и вот под лопатками твердые доски.

Двумя передними лапами волк встал поверженному противнику на грудь. Алисия сжалась. Она лежала под эльфом и тоже чувствовала давление мощных лап. Через плечо раба она смотрела на волчий оскал и видела, как с клыков зверя на лицо мужчины капает вязкая слюна.

«Это конец! Конец!»

— Нет!

Из глубины коридора донесся нарастающий топот. Затем все потонуло в сухом треске, словно поместье до самой крыши было охвачено пожаром. Так стонет, рокочет и хрустит горящее дерево. Этот звук хлынул в уши, до краев затопил голову, почти причинил боль.

Огонь в красных глазах животного погас, а сами они остекленели. Зверь покачнулся и начал заваливаться на свою добычу.

Алисия закричала, решив, что волк собирается их загрызть. Спустя секунду из груди девушки выбило весь воздух. Громоздкая туша погребла ее и эльфа под собой, заслонив свет факелов.

Невероятная тяжесть обрушилась на живот. Алисии казалось, что она сейчас задохнется или что ее ребра треснут, не выдержав этого ужасного груза. На ней лежали сразу двое — огромный мертвый зверь и мужчина не самой мелкой комплекции. Придавленная к полу, она беспомощно барахталась и хрипела. От шерсти зверя исходила такая удушливая вонь, что жгло глаза. Ноздри забивал запах псины и нечистот. Сквозь слезы Алисия видела, как напрягаются вены на шее эльфа и как надуваются мышцы на его руках, когда он пытается столкнуть с них убитую тварь. Наконец им удалось выбраться на свободу.

— Милая моя! — Бледный, растрепанный, к ней подлетел лорд Абракс.

Он что-то говорил, но она не слышала его слов — ее бил кашель, скручивали сухие позывы к тошноте, Алисия жадно дышала, но воздух обжигал легкие шипящим водяным паром.

Вдруг на краю зрения полыхнуло оранжевое зарево. Левому боку стало горячо.

Позабыв о боли в ребрах, Алисия повернула голову — и дернулась к стене. Огонь! Языки пламени с треском пожирали обмякшее на полу тело волка. Прямо посреди коридора горел погребальный костер, и маркиз наблюдал за его алчной трапезой, скрестив руки на груди. Тени и красные отсветы рисовали колдуну новое лицо — с глубокими морщинами, с еще более заостренными чертами, мрачное и зловещее.

Алисия зябко поежилась. Ей захотелось узнать, что хищник из леса делает здесь, в человеческом жилище, и почему милорд так поспешно сжигает его труп. Словно заметает следы. Эта череда странностей не давала баронессе покоя, однако в глубине души Алисия знала: как бы ее ни мучило любопытство, лучше воздержаться от вопросов.

* * *

Когда все улеглось, маркиз заявил, что животное, напавшее на Алисию, — не волк, а крупная собака. Даже назвал породу, но Алисия о такой никогда не слышала.

«Наверное, щенком сбежала от хозяев и одичала, — сказал он. — А голод заставил ее выйти из леса к людям. Так бывает».

Голод. Летом. Из леса, на краю которого растеклась деревня на три десятка дворов — с птичниками, коровниками, овчарнями. Но вся эта доступная живность голодному псу была не интересна, ведь он пришел сюда, к каменному дому за высокой оградой.

Алисия понимала, что жених врет, но кивнула и спрятала взгляд в чашке чая: ей заварили ромашку, чтобы она успокоилась.

«Он что-то скрывает и, похоже, считает меня дурочкой, — рассуждала баронесса, наблюдая, как сухие мятые листочки расправляются в кипятке. — Если обманул в одном, может обманывать и в другом».

В голове крутилась одна и та же мысль. Эльфийский раб, мужчина, который якобы напал на Алисию в Пограничном лесу, час назад защитил ее от волка, живым щитом закрыл от дикой клыкастой твари. Зачем спасать того, кого недавно пытался убить? Зачем рисковать собой ради женщины из вражеского народа? Разве это не странно?