— Будет золото! — радостно заверил Гурьев. — Спасибо! Выздоравливайте! А когда ограбили универмаг-то?

— Неделю назад.

— Совсем хорошо!

— Вам виднее, — озадаченно проговорил Мантров и повесил трубку.

И сразу все встало на свои места, замкнулись рассыпавшиеся звенья логической цепи, поступки людей получили объяснение, каждая деталь нашла свое место.

Оперативная сводка об ограблении универмага в Касимове не содержала сведений о хищении золотых вещей. Может быть, их и в самом деле не похищали? Но оказалось, что золото все-таки пропало. Найдены бирки, этикетки, ценники, которые подтверждали получение универмагом золотых колец, кулонов, часов. Но эти дорогие безделушки не внесли в список пропавших вещей. Правда, сами продавцы универмага отказались признать пропажу золота. А когда им доказали, что оно у них все же пропало, объяснили свое молчание довольно странно: поскольку они на ночь обязаны все золото с витрин помещать в сейф, а это не было сделано, то, чтобы избежать наказания за нарушение инструкции, решили о пропаже не сообщать. Избежав административного взыскания, они обрекли себя на наказание куда более серьезное — ведь стоимость пропавших золотых вещей необходимо было возместить. Но это уже другая история.

Посланный к тетке в Касимов на перевоспитание, Нефедов не торопился радовать родню прилежным поведением и послушанием. Удивляет легкость, с какой он везде, при любых обстоятельствах находил себе подобных. Так, придя на вокзал, он уже через полчаса распивал с кем-то червивку. На улице познакомился с воришкой, в поезде — с перекупщиком. Пока ехал в автобусе, успел обменяться адресами с мошенником. То ли эти люди источают специфический сильный запах, позволяющий им находить друг друга в толпе, то ли помечены какими-то опознавательными знаками.

Стоит ли удивляться, что уже в первые дни пребывания в Касимове у Нефедова появился закадычный дружок Степа по фамилии Бузыкин. Он был постарше Нефедова, но это дало ему только то преимущество, что он успел отсидеть несколько лет. Был Степа немногословен, но вовсе не потому, что таился, скрытничал. Нет, ему просто нечего было сказать, но, когда задавали вопрос, он отвечал охотно, чувствуя себя польщенным вниманием. Даже когда это внимание проявлял следователь прокуратуры.

Об ограблении оба — и Нефедов, и Бузыкин — рассказывают легко, с деталями, видимо, находя в подробностях нечто такое, чем можно похвастать при случае.

А дело было так.

Как-то вечером, выпив, они шли по городу, поплевывая, посвистывая, поглядывая вокруг, в полнейшем восторге от себя и окружающего мира. Шли они шли, и вдруг видят — стоит кинотеатр. Заглянули. Походили по фойе, заскучали. Потом увидели лестницу, поднялись. А там — дверь. За дверью — никого. Какая-то мастерская. Переглянулись: что, мол, за чудеса такие, куда мы попали весенним вечером? Начали шарить по полкам, по ящикам столов. Нашли отвертку. На подоконнике лежала. Нефедов возьми да и положи ее в карман, не представляя даже, к каким необратимым последствиям это приведет. Когда отвертка оказалась в кармане, судьба словно запустила какой-то зловещий механизм, породивший все последующие события.

Вернулись в фойе. Заметили, что в зал заходят люди, рассаживаются по местам. Тоже зашли, сели. Вспыхнул экран, на нем что-то зашевелилось, послышались голоса. Приятели хохотнули приличия ради, чтобы не подумали, не дай бог, что они ничего не понимают. Потом фильм, похоже, кончился, в зале опять стало светло. Когда вышли на улицу, хмель только набрал силу. На улице темно, март опять же, дни еще короткие. Шли, слова всякие друг другу говорили, общались. Глядь, а на другой стороне улицы здание стоит, большое такое здание, и окна погашены. Ба! Да это же универмаг! И как они сразу его не признали! Решили, что не зря он на пути оказался.

— Заберемся? — предложил Нефедов.

— Можно, — согласился Бузыкин. — Только он закрыт, наверно.

— А вот! — Нефедов показал отвертку.

— Ну, ты даешь! — восхитился Бузыкин. — Тогда все в порядке!

Двинулись к универмагу. Конечно, их видели, но, учитывая состояние, в котором находились оба, люди, естественно, подумали, что у них нужда возникла укромный уголок найти. Невдомек было редким прохожим, какая именно нужда обуяла Нефедова и Бузыкина.

Обойдя универмаг с тыла, высмотрели дверь. На ней, разумеется, замок. Но вверху оказалось окошко, затянутое решеткой. Узкое такое окошко, полметра в высоту. Приставили приятели к стене какие-то ящики, коробки — сообразили.

Представляя эту их «работу» в синих весенних сумерках, неуверенные движения, терпеливую настойчивость, невольно почему-то вспоминаешь популярные книги о необыкновенных способностях человекообразных обезьян, фотографии, на которых эти обезьяны ставят один ящик на другой, надставляют палки, удлиняя их, чтобы дотянуться до банана. Пирамиды из ящиков рассыпаются, палки разваливаются, обезьяны начинают сначала и в конце концов дотягиваются до банана, подтверждая тем самым смелые предположения ученых о наличии интеллекта у человекообразных.

У наших героев тоже не сразу получилось. Ящики падали, их подпирали палками и досками. Но настойчивость была вознаграждена. С помощью отвертки долговязому Нефедову удалось сковырнуть решетку. Бузыкин тоже силу молодую приложил, не увиливал от работы. В общем развернули решетку и внутрь свалились.

Здесь было темно. Тревожили какие-то незнакомые запахи. Новым товаром пахло. Нащупали выключатель, вспыхнула слабая лампочка. Оказалось, приятели стоят среди ящиков с обувью. Обрадовались, гоготнули для порядку: если вдруг случайный свидетель окажется поблизости, то чтоб не подумал, будто у них чувства юмора нет. Почему-то всегда таким вот отчаянным ребятам хочется, чтобы все видели, какие они остроумные, удалые, потому и хохочут громко и долго, так что не заметить у них чувство юмора никак нельзя.