Мама в тяжёлом состоянии, в реанимации... Ее увезли в хирургию, а Люба пришла за мной с приемной Скорой. Она по какой-то неизвестной причине решила, что я мама-утка и ходить надо следом. Может быть потому что, я ставил диагноз и занимался пациенткой. Благо, успокоилась и не рыдает. Пусть ходит...

– Можно ещё конфетку?

– Бери, конечно.

– А к маме?

– Нет, Люба, к маме некоторое время будет нельзя.

– Почему?
– наивно хлопает своими большими ресницами.

– У мамы серьезная беседа сейчас. С ангелами. Ты знаешь, кто такие ангелы?

– Знаю. О чем они говорят?
– с любопытством.

– Они говорят, что ей пора к Боженьке. А она говорит, что ей ещё рано, у нее есть Любочка и ее нельзя оставлять одну.

Примерно так мне объясняла мама, когда отца серьезно ранили на службе. И он тоже загремел тогда в реанимацию. Врачи не давали однозначных ответов. Мне тогда зашло...

Взгляд девочки задумчиво зависает.

– А долго ждать?

– Пока не договорятся.

Вспоминаю, что где-то в шкафу врачи складывают уже не первый год забытые в отделении случайные игрушки, которые не нашли хозяев. Там не много, штук шесть...

Достаю ей коробку.

Возится...

– Я была в больнице...
– не поднимая взгляда рассказывает мне Любочка.
– Я тогда узнала, что у меня есть почки. Особенно одна, - поджимает она недовольно губы.

– Болела?
– улыбаюсь я.

Кивает.

– А потом со мной они тоже разговаривали... ангелы. И ничего не болело.

– Серьезно?..

Кивает.

– Мама меня караулила. И меня не забрали. А кто караулит маму?

– Хм... Врачи.

Бросает на меня скептический взгляд.

Выбирает из коробки резиновую гусеницу.

– А папа твой где?

Пожимает плечами.

Ну ладно, пусть опека занимается этим.

Засовывает одну конфетку в карман.

Марго пишет, что освободится через двадцать минут. Мне пора...

Я включаю Любе на рабочем ноутбуке мультики. Прошу медсестер приглядеть.

– Ну всё, подружка, давай!
– протягиваю ей руку.

Пожимает пальцы.

– Ты ещё придёшь?

– Я приду сюда завтра. Но тебя сейчас заберут хорошие тети. Помоют, покормят и ты с ними подождёшь маму в...
– щелкаю пальцами, подбирая слово.
– В детском саду.

Так, наверное, более понятно.

Люба настороженно хмурится, недовольно поглядывая на дверь.

И мне почему то в ней рисуется моя Любочка, но маленькая. В этой хмурой настороженности.

Ах, да... Не моя больше. Точно.

И опять погружаюсь в это отвратительное, ненавистное мной ощущение тоски. Которая мешает дышать, жить, спать, есть... Но бухать не мешает, нет!

Прошу медсестер присмотреть за девочкой. Должны уже подъехать вот-вот...

Моя дыра в груди каким-то магическим образом вынуждает меня идти в морг, а не сразу в бар.

Ну ты же жив пока, Истомин, вот нахера тебе в морг? Завтра сдохнешь вот после бессонной ночи без неё, тебя и привезут.

Ты что не понимаешь, что некоторые вещи надо просто тормозить сразу, а не пытаться навести в них порядок? Не надо пытаться образумить женщину, которая не может определиться даже после секса. Ее нужно оставить.

Я понимаю...

И всё же иду.

А вдруг Люба все ещё там?

Как-то наложились у меня эмоции, Любочки… Ангелы эти...

И может это глупость, но я хочу дать ей ещё одну "последнюю попытку" сказать что-то внятное.

И может быть, она даже скажет. Бывают такие фантастические истории? Или я наивный идиот? И до сих пор не повзрослел?

Захожу в кабинет Марго. Но там не Люба. Там - Гуров. Откинувшись в кресле, сидит, закинув ноги на стол.

Марго, конечно, делает так и сама. Но то Марго!

– Копыта убрал со стола.

Кладёт телефон на стол, поднимая на меня глаза.

Ноги, правда, убирает.

– Константин Захарович...
– с небольшим насилием над собой, называет меня по имени отчеству.
– А чего Вам от Любы нужно? Зачем Вы к нам лезете? Мы поссорились-помирились... Это наше дело. Чо Вы лезете?!
– прорывается злость и эмоция.

Дёргаю бровями, с демонстративным вниманием слушая его.

Хочется втащить...

– У нас все хорошо, ясно?
– подскакивает на ноги, толкая мне по столу свой телефон.
– Отъебитесь от нее!

И мне даже его немного жалко...

Опускаю взгляд на экран. Там фото...

Любочка... Гуров... Родственники его... Марго-о-о!..

А...точно, у нее же какие-то связи в совете были.

И я, конечно, бы рад списать на "прошлое" или какой-то монтаж, но... Но Люба там в платье и серьгах. Которые дарил я. Очень красивая. Очень!