Она упала.

Грант застыл. Она просто лежала там. Как мама. Его сердце колотилось, как пневматический пистолет Нолана, и все его тело сотрясалось от желания убежать. Спрятаться.

Защищай Бет. Сказал Нолан. Сказал Папа.

Стоя над ней, Джермейн рассмеялся и отвел ногу назад.

— Нееееет. — Крича от страха и ярости, Грант бросился на Джермейна, ударив его прямо в промежность.

Чей-то кулак ударил его по голове. Щека взорвалась болью. Он ударился об пол с такой силой, что отскочил. Слезы ослепили его. Бедро. Плечо. Его лицо. Больно, больно, больно. Покачав головой, он поднял руку, ожидая удара.

Но Джермейн не двигался. Издавая сдавленные звуки, он согнулся пополам, держась за ширинку.

— Черт. Гребаное отродье.

Громко плача, Коннор подбежал к Бет и дернул ее за руку, чтобы поднять.

Бежать. Грант пытался закричать на него, но не издал ни звука. Он попытался пошевелиться. Вставай. Вставай.

Всего в нескольких футах от него Бет слабо покачала головой и с помощью Коннора поднялась на четвереньки.

Грант сопротивлялся. Вставай. Но пол продолжал двигаться и раскачиваться, заставляя его снова упасть.

— Ты умрешь. Я прирежу тебя, сука. — С безумными глазами Джермейн выпрямился и вытащил из кармана складной нож. Он раскрыл его. — Я порежу тебя на кусочки, порежу твоих сопляков, скормлю аллигаторам.

Коннор встал перед Бет.

— Оставь ее в покое!

— Нет, Коннор — закричал Грант.

— Чертов маленький засранец. — Джермейн поднял нож и замахнулся на Коннора.

Стоя на коленях, Бет дернула Коннора назад, но лезвие промахнулось. Она толкнула Коннора за спину.

Грант снова попытался встать. Давай. Он отшатнулся на фут в сторону и…

За оглушительным стуком в дверь последовал крик.

— Это полиция Тампы. Поло…

— К черту все это юридическое дерьмо, — раздался хриплый голос. Грант затаил дыхание. Это был Нолан. Дверь распахнулась, ударившись о стену, и Нолан вошел внутрь.

Макс и еще один мужчина последовали за ним.

— Черт. — Джермейн отшатнулся назад, подальше от Бет.

Черные глаза Нолана горели, когда он оглядел Гранта с ног до головы. Когда он повернулся к Бет и Коннору, его лицо потемнело еще больше. Грант вздрогнул. Злой. Он был по-настоящему зол.

Повернувшись к Джермейну, Нолан двинулся вперед, и Макс попытался схватить его.

— Кинг, не надо…

Нолан так сильно ударил Джермейна, что тот взлетел в воздух и отлетел назад. Пол содрогнулся от удара, и он сполз по стене, изо рта у него текла кровь.

— Черт возьми, Нолан, — сказал другой мужчина.

Грант узнал Дэна. Тихо выругавшись, он подошел к Джермейну и снял со своего пояса наручники.

Когда Нолан опустился на колени рядом с Бет и Конором, Макс направился к нему.

— Черт возьми, Кинг, ты хоть представляешь…

Грант рванул вперед, вставая перед копом.

— Оставь Нолана в покое. Ты не можешь посадить его в тюрьму. Я тебе не позволю.

Макс слегка улыбнулся.

— Полегче, крутой парень. — Затем его брови сошлись на переносице, и он взял Гранта за подбородок, выглядя таким же взбешенным, как Нолан. — Кто тебя ударил, Грант?

— Джей-Джермейн. Он ранил Коннора и ударил Бет.

— Он просто раскладывал их по полочкам, не так ли? — Пробормотал Макс. Он повысил голос. — Начни с трех обвинений в нападении и нанесении побоев, Дэн.

— Понял. — Развернув Джермейна, как маленького ребенка, Дэн сковал руки придурка наручниками за спиной. Джермейн ругался, но его губы были разбиты, и слова звучали как-то странно.

Дрожа так сильно, что потерял равновесие, Грант обернулся и увидел, что Нолан стоит на одном колене.

Он обнял Коннора и посадил его на колени Бет. Одним пальцем он приподнял подбородок Бет и нахмурился.

— Сладкая, тебе следовало лучше уворачиваться.

Коннор извернулся в ее объятиях и свирепо посмотрел на него.

— Она ударила его, чтобы он не порезал нас и не скормил аллигаторам.

— Это правда? — Голос Макса стал тише и… холоднее.

Немного обеспокоенный, Грант отошел от полицейского и встал рядом с Ноланом.

Нолан притянул его к себе длинной рукой.

— Черт возьми, тигр, ты меня до смерти напугал. — Он обнял Гранта так крепко, что тот не мог дышать. И ничто еще не казалось таким безопасным и правильным.

***

Маленькое тельце в руках Нолана дрожало, готовое сломаться, и у Нолана было такое чувство, что он сам дрожит как осиновый лист. Господи, ему никогда не было так страшно за всю свою жизнь.