Ее кулак врезался ему в живот, горячее дыхание ударило в лицо, когда враг крякнул. Второй удар угодил в ребра, скрутив его. Он был больше, тяжелее — дубовая глыба татуированных мышц. Вигга дралась с медведем, и тот был медлительнее и менее зол. Она усмехнулась, увидев его улыбку — окровавленные клыки, глаза, горящие любовью к жизни... и смерти.

Удар скользнул по плечу, выведя ее из равновесия и поднял в воздух. Волосы хлестнули по лицу, кладбище перевернулось вверх дном. Мелькнули деревья, рушащиеся стены, рты ошалевших зевак. Он швырнул ее на надгробную плиту. Зубы задрожали в челюстях, но она вцепилась в него, свалившись вместе. Они катались среди могил, кожа о кожу, дыхание смешалось — рвали, скручивали, пытаясь разорвать друг друга.

Сердце колотилось от усилий, страха и восторга великой авантюры. Испытания перед взором богов. Сухожилия трещали, мышцы рвались.

Она подсунула ногу под него и вышвырнула пинком. Он рухнул на дерево. Мелкие людишки разбежались. Вигга ударила, но данец увернулся — кулак вырвал щепки из ствола, осыпав воздух занозами.

Ее волк проснулся, ощетинившись. Рык, слюна… он чуял его волка... Так близко, что можно укусить, распробовать, сожрать.

Она прыгнула на него. Лапы уже не сжимались в кулаки — когти прорвали ногти. Рот распахнулся, горячая слюна капала на его волчью морду.

—...Спасительница… — Брат Диас сжимал флакон с кровью Святой Беатрикс так, что цепь впивалась в шею. — По правую руку Божью… — Он знал, что не заслужил просить за себя. Но Алекс, хоть и не святая, была лучшим из тех, кого он встречал, и заслуживала шанса. — Избави нас от лукавого…

Его прервал стон, когда данец вогнал Виггу в статую ангела, обрушив град мшистых обломков.

Брат Диас не понимал, кто из оборотней верховал. Они мелькали, как вихрь: татуировки, шерсть, когти, летящая слюна. Уже не люди, но еще не звери.

— Что делать? — Алекс дергалась, следя за схваткой.

— Что можем? — пробормотал брат Диас. Один охотник уже лежал с распоротым животом. Участь, которой он страшился.

Он прижался к воротам, когда оборотни рухнули рядом. Данец сверху, руки на горле Вигги, она царапала его лицо. Кровь, пот, грязь.

Потом Вигга выгнулась, оскалив клыки. Брат Диас зажмурился, ожидая укуса… но вместо этого они... Примкнули друг другу рты, смешав ярость с желанием.

— Они… — одна колдунья скривилась.

— Фу, — сморщилась ее сестра.

Движения оборотней обрели дикий ритм.

Саббас потирал виски: — Ради всего святого…

Они катались по земле, сбрасывая остатки одежды. Шерсть пробивалась сквозь татуированную кожу, суставы хрустели. Несчастный охотник едва увернулся, когда звери, наполовину превратившиеся, промчались мимо, рыча и сплетаясь. Вдали прозвучал дуэтный вой, затем — неловкая тишина.

Охотники повернулись к Алексу и брату Диасу, жавшимся у ворот.

Саббас вздохнул: — Оборотни, а? — Махнул арбалетчику. — Убейте их.

Тынь тетивы. Брат Диас ждал боли, но болт, вместо его ребер, ударился в стену.

— Чудо… — прошептал он.

— Какого черта? — арбалетчик пялился на оружие, затем в ужасе отпрянул. — Что за хрень?! — Черная костлявая рука из могилы вцепилась в него. Крапива зашевелилась, земля вздулась, выпуская еще когтистых рук.

— Все! — рявкнул Саббас, но его конь вздыбился, сбросив седло. Труп впился гнилыми зубами в круп. Везде выползали мертвецы, хватая охотников.

Колдунья с металлической цепью шагнула вперед, сложив пальцы в ромб. Земля вздрогнула, поглотив мертвецов волной камней. Вторая колдунья взмахнула рукой — надгробие рассекло полуразложившийся труп пополам.

— У них некромант! — крикнула она.

— Один из трех… — раздался голос с опушки, — лучших в Европе!

Бальтазар Шам Ивам Дракси стоял среди деревьев, держа порванные штаны веревкой. Он взметнул руки и земля разверзлась, изрыгая трупы.

Брат Диас, к собственному удивлению, закричал от восторга.

А в это время Якоб из Торна мчался мимо некроманта, сверкая мечом на солнце.

Глаза первого человека только начали расширяться, когда меч Якоба из Торна расколол его череп.

Неожиданность стоит тысячи солдат. Неожиданность это колдовство, превращающее закаленные отряды в зеленое отребье, а бронированных рыцарей в ссыкующих пажей.

Следующий мог натянуть лук, мог бежать, но лишь застыл, уставившись в Якоба. Легкий рывок поводьев и конь смял его.