— Прости, — Якоб упер кулаки в бока, оглядывая разгромленный двор. Стрелы все еще торчали из его тела. — Но, полагаю... причины очевидны.

— Я съела что-то плохое. — Женщина дернулась. Она оперлась на руки и вырвала поток крови и полупережеванных потрохов к ногам Якоба.

Алекс высвободила руку из липкой хватки брата Диаса, дрожащим пальцем указывая: — В нем... стрелы...

— Да, — безнадежно пробормотал брат Диас.

Женщина, еще минуту назад бывшая исполинским волком, покачнулась на коленях. — Это плохое мясо, — простонала она, вытирая рот. — Где я его взяла?

Якоб из Торна окинул взглядом растерзанные тела. — Ну... Тут и там.

Ее снова вырвало — черные комки шлепнулись в кровавую лужу. Вигга провела языком по зубам, выплюнув клочья перекрученного металла.

— Благословенная Святая Беатрикс... — Брат Диас отвел взгляд. — Что она такое?

— Очевидно же, что оборотень. — Из таверны вышел пожилой господин, спокойный, будто после сытного ужина, с тростью в руке, но не опираясь на нее. — И не из тех паршивых немецких подвидков, заметьте, что пляшут под луной и дрочат на нее. — Он держался прямо, бодро, с хитрой искоркой в глазу.

— Настоящий норвежский оборотень, кровь-да-молнии! Вижу, она снова устроила бардак. — сказал пожав плечами старик. — Вигга такая какая есть. Но иногда... бардак — именно то, что нужно.

Лишь по одежде и чему-то в глазах брат Диас наконец узнал его. — Барон Рикард?

Вампир, кажется, слегка позабавился. — В самую точку.

— У вас тут... — Алекс ткнула пальцем в уголок своего рта. — Прямо здесь.

— Ах. — Он достал платок, лизнул уголок и стер кровавое пятно. — Как неловко с моей стороны.

— Вы выглядите на двадцать лет моложе, — широко раскрыв глаза, сказала Алекс.

— Как мило с вашей стороны. Возможно, вы не столь бездарная курица, как я сперва решил. Из вас еще может выйти принцесса. — Барон подмигнул брату Диасу почти заговорщически. — Понимаю, это сложно принять, брат, но поверьте: поразительно, к чему можно привыкнуть.

— Для Часовни Святой Целесообразности... — эльф возник из ниоткуда, прислонившись к стене таверны со скрещенными руками, — ничего удивительного.

Брат Диас окинул взглядом горящие постройки, блюющего оборотня, рыцаря со стрелами и дырой на месте сердца, мертвых гвардейцев и полукозлов-полусобак и прочих полулюдей запутавшихся в сломанных воротах и валяющихся по всему двору. — Значит... — прохрипел он, — это обычный день?

— Ну. — Барон Рикард приподнял седую бровь. — Не сказать, чтобы нетипичный.

Алекс сидела на сырой скамье. Императрица двора, усеянного грязными трупами.

Пожары почти потухли, дождь стих. Она ерзала под колючей рубахой снятой с чужого плеча. Алекс поменялась одеждой с девушкой, что набирала воду у колодца. Та смотрелась в ее слегка обгоревшем, но роскошном платье куда лучше, чем Алекс когда-либо. Правда, фасон портило то, что тело девушки лежало лицом вниз, а голова была вывернута назад, уставившись в небо с немым вопросом.

Идея Якоба. Чтобы новые убийцы решили, что она мертва. Вот ее высшая цель сейчас — чтобы все так думали. У нее никогда не было манер принцессы. Теперь не осталось даже платья.

Остались только враги.

Батист разрезал тунику старого рыцаря, и тот сидел сгорбившись, жилистый и перекошенный, с палкой в зубах, гримасничая, пока она вытаскивала из него стрелы. Якоб был больше шрам, чем человек: звездчатые раны, перекрещенные рубцы, пятна ожогов. Алекс сомневалась, что это его первое протыкание насквозь, не говоря уж о стрелах. Один шрам вокруг всей руки не давал. Казалось, как-будто руку отрубили, а потом пришили на место.

— Значит... вы один из них? — Брат Диас, все еще в грязи, сжимал священный символ до побеления костяшек. Будто висел над пропастью. — Из моей... паствы?

Якоб из Торна вытащил палку изо рта. — Меня прокляла ведьма, и... Черт возьми! — Батист дернула стрелу.

— Прости, — и бросила ее в сторону.

— Прокляла ведьма, из-за этого я не могу умереть. Бог знает сколько раз я пытался... ай! — Он снова зажал палку, когда Батист начала надрезать кожу вокруг второй стрелы.

Кровь почти не текла. Будто резали восковую куклу. В любой другой день история о проклятии вызвала бы у Алекс кучу вопросов. Сейчас она просто сидела, уставясь в пустоту. Что-то вложили ей в руку.