— Цесаревич! — кричу я. Встаю и пошатываясь иду к карете. Чувствую как новая порция адреналина выбрасывается в кровь, всё проясняется подбегаю к карете. Левая сторона царского экипажа вся иссечена осколками. Рывком открываю дверь. Бледный, испуганный Александр сидит с правой стороны в заторможенном состоянии. Впереди раздаются выстрелы, кажется три.

— Ложись на пол, — Александр смотрит не понимая. — Саня, ложись на пол! — ору я. Наконец до него доходит и он в шубе неуклюже пытается улечься на пол между сидениями.

— Савва, присмотри — бегу вперёд на ходу перезаряжая пистолет. Мельком замечаю мужчину прижавшегося к стене. Тёплое пальто, шапка и рыжие усы. Наши взгляды на мгновение встречаются. Холодный, спокойный, заинтересованный.

— Паша, рыжего взять, живым!

Бегу дальше. Два казака рубят двух стрелков, третий лежит раскинув руки. Четвёртый стрелок, бросив ружьё, достаёт пистолет, взводя курок.

Остановился, прицелился, стреляю.

— Зачем рубиться стали? — ору на казаков.

— Да черт его знает, старшина. Они с воза достали ружья и давай по нам стрелять. Стрельнули с пистоля, да промазали, времени перезаряжать не было, вот и кинулись в рубку.

Смотрю на злые и растерянные лица казаков.

— Осторожно проверьте этих и пистолеты зарядите сначала.

Возвращаюсь к карете. По пути вижу Пашу сидящего на связанном мужике уже без шапки.

— Вы не имеете права, я английский подданный, я требую…. — с характерным акцентом кричал английский подданный. Паша за волосы поднял голову и засунул ему в рот рукавицу.

— Смотрю пробил тебя англичанин — усмехнулся я, видя на наливающийся синяк под левым глазом. Паша двинул левой рукой по пояснице лежащего. С досадой сплюнул.

— Смотри не упусти. Я по-быстрому.

Александр немного отошёл, но всё равно ещё напуган.

— Всё в порядке, ваше высочество, сейчас подмога подойдёт.

Были слышны крики, свистки городовых и ещё много разных звуков. Меня стало накрывать. Появилась слабость и боль в левой стороне груди. Я сел, прислонившись к карете.

— Командир, ты чего, — забеспокоился Савва.

— Слева грудь болит, — сказал чувствуя как волна тошноты накатывает на меня. Всё таки меня контузило прилично.

Савва распахнул бурку.

— Ну, командир, любит тебя бог. Глянь что деется. — указал он на грудь. Георгиевский крест был погнут. Видимо осколок ударил точно в середину креста, в Георгия Победоносца поражающего копьём змея. Меня прошиб пот от мысли, что смерть прошла совсем рядом, коснувшись рукавом своего плаща. От этих мыслей меня совсем развезло. Послал Савву посмотреть место взрыва.

— Ваше Высочество, сидите в карете. — видимо я сказал слишком резко, голова Александра исчезла в карете.

Появился Савва.

— В комнате всё порушено, бомбиста на куски, еще там мужик и девка, тоже на повал. Девке бошку оторвало, все в кровище. Ничего особо не нашёл, так по мелочи.

— Ну-ка, тащите сюда рыжего.

Паша с Саввой притащили англичанина. Он был уже не такой ретивый, а скорее грустный. Подозреваю, что Паша рассказал ему, как сильно он обидел его нанеся на лицо явные признаки не достаточного неумения Паши в защите. Даже начальство отметило этот факт.

— Савва сейчас прибудет подкрепление, найди место, что бы побеседовать с ним — кивнул я на лежащего англичанина. — Паша слезь с него, раздавишь и шапку надень, застудишь ему голову, чем он говорить будет?

Хмурый и недовольный Паша пошёл искать шапку. Я невольно хватался за грудь, она отзывалась болью на глубокий вдох и движение левой рукой.

— Болит, командир? Так-то ничего, удачливый ты, никогда допреж такого не видел. Синяк токмо на груди будет.

Я засмеялся и сразу сморщился от боли.

— Ты чего, командир? — спросил Савва.

— Да вспомнил про синяк у Паши.

— Ты это брось, командир, не расстраивай Пашу. Он жеть считает себя лучшим рукопашником в сотне, а тут такой конфуз.

Подошёл Паша такой же хмурый.

— Где шапка? — Спросил Савва.

— Так нету, спёрли уже. Одно ворьё кругом. В городе всегда так, только отвернись, враз обнесут.

— Савва вон магазин, справа, давай, оборудуйте место для допроса. Скажите собственный конвой императора и по вежливее там. Забирайте болезного и готовьте к разговору. Не спроста тут англичанин терся.