— Да, я помню о своем обещании, Корнелий. Теперь запомните мои слова и передайте своему начальству. Ты выполнишь мою просьбу?

— Да, да передам. — поспешил меня заверить Кэмптон.

Я отодвинулся и дал ему несколько секунд передышки.

— Ваш Форинт-офис заигрался и перешёл все мыслимые границы. Если ещё раз, мы заметим хоть намек на покушение членов императорской фамилии, вы получите адекватный ответ, вплоть до ликвидации членов королевской фамилии. — сделал паузу, давая уложиться моим словам в голове Кэмптона. — Мы терпим вашу обычную шпионскую деятельность, но за покушение на первых лиц государства последует немедленный ответ. Корнелий, ты понял о чем я прошу донести до главы вашей службы?

— Да…я…я передам, обещаю! — бормотал бледный Кэмптон.

— Вы свободны, Кэмптон, хотя нет, отвезите его к посольству, а то действительно прибьют болезного. Рассказывать всем подряд о нашей встрече не нужно.

Кабинет генерала Бенкендорфа.

Полковник Лукьянов стоял перед своим начальником. Его лицо, со следами бессонной ночи, выражало усталость.

— Ваше высокопревосходительство. Операция успешно проведена. Всё, что планировали достигнуто.

— Вы уверены, Лев Юрьевич?

— Абсолютно, Александр Христофорович. Не берусь предсказывать, как отреагирует Форин- офис, но то, что Кэмптон донесёт наши пожелания, не сомневаюсь. — усмехнулся полковник. — Его сиятельство действовал тонко и убедительно.

— Кто бы сомневался. Как вы думаете, Лев Юрьевич, граф получает удовольствие пытая людей?

— Не думаю, Алекандр Христофорович, единственно, что удивляет, его познания в этой области. Ни одного внешнего повреждения, но он быстро добился признания Кэмптона. Откровенно говоря не хотелось бы попасть в руки его сиятельства. — Лукьянов передёрнул плечами, вспоминая недавние события.

— Значит я могу доложить его величеству о выполнении задания?

— Да, ваше высокопревосходительство, без сомнений и колебаний.

— Благодарю вас, полковник за хорошо проделанную работу.

— Да, что я, Александр Христофорович, вот его сиятельство. Не перестаёт удивлять меня, насколько разносторонний человек.

— Да уж, и не поспоришь с вами. — задумчиво потянул Бенкендорф. — Вы свободны полковник.

Несмотря на раннее утро Бенкендорф решил не откладывать с докладом Императору.

— Ваше императорское величество, операция выполнена в точности, как вы повелели.

Николай I встретил Бенкендорфа молча, его лицо оставалось непроницаемым, лишь пальцы слегка постукивали по ручке кресла.

— Неужели? — холодные глаза императора смягчились на мгновение. — Ваша оперативность, Александр Христофорович, поистине восхищает. Изложите подробности.

Бенкендорф чётко доложил, сопровождая рассказ собственными наблюдениями.

— Я всецело доверяю оценке полковника Лукьянова. Он убеждён, наше «послание» дойдёт до адресата в полной мере. — Шеф жандармов слегка наклонил голову. — Он вновь отметил исключительную работу графа Иванова-Васильева. И, если позволите выразиться… явно испытывает трепет при мысли оказаться на месте Кэмптона.

Император приподнял бровь, в его взгляде вспыхнул живой интерес:

— Даже так? Развивайте мысль.

— Лукьянова поразила осведомлённость графа в тонкостях допроса. Кэмптон сломался мгновенно, без намёка на внешние повреждения. — Бенкендорф сделал многозначительную паузу. — Одна-единственная игла, введённая в определённую точку на руке и англичанин завопил так, будто его живьём жгли на костре.

Николай замер, его лицо отразило смесь изумления и неловкого любопытства:

— Неужели он находит… м.удовольствие в подобном?

— Сомневаюсь, ваше величество. — Бенкендорф почти незаметно улыбнулся. — Лукьянова впечатлила именно методичность, чистота работы, если позволите так выразиться.

Император медленно откинулся в кресле, его взгляд устремился в окно.

— Граф прав. Только сила заставляет этих лицемеров склонить голову. — В голосе прозвучала твёрдая убеждённость. — Пусть запомнят это.

Сижу грустный и уставший в восточной комнате, вернее полулежу. Катя нашла меня и присела с большим трудом на подушки.

— Прости, милая, за невнимательность к тебе.

— Я всё понимаю, как не просто тебе в Петербурге. Нас наверное все презирают и завидуют тебе? — грустно вдохнула Катя.

Я рассмеялся от души, чем озадачил её.

— Нашла о чем беспокоиться, как ты говорила: Идут они все в далёкое далёко. Меня вгоняет в грусть мысль, что скоро мне придётся уехать на Кавказ, Андрею тоже. Как вы тут одни?

— Нашёл о чём беспокоиться. Ада со мной, дедушка, родители Андрея, Наталья наконец, правда толку от неё мало, зато весело. –рассмеялась Катерина. — Мишенька уже под забылся, у неё новое увлечение.