– Разве ты не рискуешь, рассказав мне это?

– Я могу на некоторое время защититься от прослушивания. Но проделывать такое слишком часто опасно. Тишину могут заметить.

– А Тоннер знает, кто в тебе сидит?

– Боже упаси! – рассмеялась она. – Ты только представь! Он бы сделал меня очередным объектом исследования.

Дафид невольно рассмеялся вместе с ней. Ему хотелось тепла, обыденности, разум цеплялся за них, как утопающий за соломинку. Илси похлопала его по бедру, он подвинулся, и она села рядом. Он наклонился к ней, потом вспомнил о темных завитках у нее под кожей и отстранился. Она начала придвигаться к нему, сокращать расстояние, и тоже спохватилась.

Помолчав, он сказал:

– Не знаю, сумею ли я остановить Остенкура. Я даже не знаю, кто с ним сотрудничает, во всяком случае, не всех.

– Не сумеешь. Но ты знаешь, кто сумел бы. – В ее взгляде была мольба о прощении. – Библиотекарь.

Он отпрянул, но она взяла его за плечо. В ней не ощущалось силы механизма. А была ли эта сила? Если бы он попробовал встать и уйти, остановило бы его то, что сидело в ней?

– Погоди, Дафид, – попросила она. – Подумай как следует. Если мы предупредим их, выйдет, что не все анджиинцы непригодны к одомашниванию. Нужно только отбраковать неподходящих. Если о заговоре донесу я, карриксы обратят на меня внимание, а этого нельзя допустить. Ты ассимилировался лучше всех нас. С твоей стороны это выглядело бы естественно.

– Если я предупрежу карриксов, их всех убьют.

– Они все равно погибнут. А с ними и остальные. Больше того, они погибнут даром. Мы уже отдали сколько-то жизней за такой шанс. Может, тогда мы о нем не знали, но так оно и было. И если есть возможность сохранить этот шанс хотя бы ненадолго, мы обязаны это сделать. Ради всех, кто не дожил, – Ньола, Иринны…

Он подумал о Джессин, впервые после атаки встретившей брата. Сколько темноты и боли было в ней! И вот вселенная на минуту дала ей свет. Дафид представил, как он отнимает у нее этот свет.

– Ты меня поцеловала – перед самой атакой. То, что было между нами, – оно было настоящим? Или составляло часть твоих планов? Превратить меня в послушное орудие. Ради того выбора, который ты сейчас взвалила на меня. Я бы не ждал такого даже от злейшего врага.

Илси не отвечала. Механизмы в ней не отвечали. Дафид задумался, есть ли разница.

– Я должен все обдумать, – сказал он, поняв, что она не заговорит первой.

– Я знаю, что многого прошу. И понимаю твое недоверие. Только не говори обо мне никому, пока обдумываешь. И еще, Дафид… не слишком медли с этим.

31

Рикар перевернулся на бок. Постель Деннии не отличалась от его собственной ни шириной, ни формой, и матрас был таким же. Лишь одно отличие: в этой лежали двое – она и он. Это представлялось диковинным. Опасным.

Денния была техником, работала с высокоточными лазерами, применявшимися для ближних визуализаций. Инженер, а не ученый, но группа не могла обойтись без нее. На загривке – родинка, на ногах – шрамы, о которых она предпочитала не говорить. На Анджиине у нее остались муж и сын. Может быть, остались. Она не знала, живы они или нет. И не знала, увидит ли их когда-нибудь.

Рикар погладил ее пальцем по виску. Ее русые волосы потемнели от пота. Глаза были того же цвета, что и влажные волосы.

– Это было чудесно, – сказал он. И дальше, в ответ на ее смешок: – То есть я надеюсь, что было. Для меня – чудесно. Я могу еще что-нибудь сделать? Чтобы закруглить?

Смешок перешел во вздох.

– Ты очень внимателен. Все хорошо.

Он очень давно не чувствовал себя так легко и свободно, немного опьянев от теплой расслабленности, от легкости в суставах. Денния потянулась – медленное, непринужденное движение угревшейся на солнце кошки. Рикар напомнил себе: сейчас неподходящее время, чтобы решать, не влюбился ли он. Наслаждайся тем, что есть, а будущее само позаботится о себе.

– У меня и вправду есть дело, – сказала она. – Пожалуй, нам…

Он снова поцеловал ее. В губы. Потом не в губы, и снова в губы. Она задохнулась, вздрогнула и ласково отстранила его.

– Так ты дела не сделаешь.

– Верно, – согласился он.

Оба оделись. Рикар вздохнул – в комнате не было душа. Может, в следующий раз стоит перебраться к нему. После можно посидеть у окна, полюбоваться небесами.

Когда Рикар собрался уходить, Джеллит и Меррил сидели на кухне. Оба сделали вид, что не заметили его, но в этом не было холодности. В мире, где все на виду, этикет заменяет тайну личной жизни.

Дорога между помещениями двух групп сделалась привычной, как аллея в своем саду. Широкая площадь с низкими потолками – здесь собирались, в разнообразных сочетаниях, более или менее летучие инопланетяне. Длинный, залитый красным светом коридор с ответвлениями, пахнущими грибами и торфом. Знакомая эстакада. Изогнутые коридоры, огибающие собор и лабораторные ниши, в двух из которых они теперь были хозяевами или, по крайней мере, работниками.

Рикар шел и поражался тому, как ему хорошо. Словно мир временно перестал давить на него. Он проголодался. Он был доволен. Примерно так он мог бы себя чувствовать, сидя в уличном кафе у Даянской академии и любуясь небесным сиянием.