— В каком смысле не придешь?

— В прямом. У нас тут знаешь, какие люди пришли… Никак нельзя такую вечеринку пропустить. Сама понимаешь, репутация. Связи.

— Блин! А как же моя репутация? Я уже всем сказала, что ты придешь.

— Ну ой. Что поделать, от накладок никто не застрахован.

Музыка в трубке стала громче, словно кто-то открыл дверь, потом раздался смех и задорное женское:

— Никусь! Ждем только тебя! Завязывай со своими разговорами. Посылай всех в лес.

Марина побагровела. Это про нее что ли? Это ее советуют послать в лес?

— я сейчас, — отозвалась Вероника и снова вернулась к разговору, — ладно, Мариш. Удачи тебе. Я пошла.

— Ты же обещала, что придешь!

— Не вышло.

— Я же за месяц тебя предупреждала, и ты сказала, что у тебя на сегодня нет никаких планов! — голос звенел от обиды.

— Ну видишь, не было планов, а сегодня появились, — ответила мачеха без какого-нибудь стеснения или сожаления, — все, котик, я побежала. Потом покажешь в записи. Уверена, это будет шедевр.

И отключилась. А Марина так и стояла с открытым от возмущения ртом и телефоном, прижатым к уху.

Это ведь шутка, да? Она просто пошутила и сейчас придет в зал с роскошным букетом? Сядет рядом с директрисой, чуваком из театрального и будет ободряюще улыбаться?

Однако до выступления оставалось всего пятнадцать минут, в зале уже было полно людей, а Вероника так и не появлялась.

— Ну и где твоя звезда? — снова влезла Ежова, — уже все собрались, а ее все нет и нет. Наверное забила, да? Подумала, что на хрен ей какие-то школьные выступления, ей и без них есть чем заняться.

— Отвали, — огрызнулась Марина и выскочила из гримерки.

Сердце колотилось где-то в горле, во рту, и на глаза наворачивались капризные злые слезы.

Как это вообще называется? Это что это вообще такое? Нормально вот так наобещать, и слиться в последний момент?

Она все еще не могла поверить, что ее идеальный вечер превращался во что-то уродливое. Все должно быть не так! Она же заранее все распланировала.

Марина снова набрала Веронику, намереваясь все высказать и потребовать, чтобы та немедленно отменила все свои внезапные сабантуи и пришла в школу, однако мачеха не отвечала. Сколько бы не набирала ее номер – в ответ равнодушная тишина.

Тогда вне себя от отчаяния она позвонила отцу. Тот тоже ответил не сразу, а когда ответил в голосе было полно раздражения:

— Марин, я же говорил, что у меня встреча.

И тоже музыка в трубке. Тоже голоса.

Отец тоже развлекался!

Марину прорвало:

— Пап! — она всхлипнула в трубку, — Вероника не пришла!

— Чего, куда? — не понял Николай. У него в голове были совсем другие мысли, и так сходу понять истеричные претензии дочери он был не в состоянии, — Ты о чем?

— У меня вообще-то представление! — выкрикнула она, — ты забыл, что ли?!

Он шумно выдохнул. Школьная самодеятельность – это вообще не то, что он держал в памяти. Там были сделки, цифры, договора и мужские разговоры, а не вот это вот. Такой фигней он не занимался раньше, и сейчас тоже не собирался вникать.

— Марин, давай ближе к делу. Меня ждут.

— Ты не слышишь, что ли?! — она уже чуть ли не рыдала, — Вероника не пришла.

— И что? — он никак не мог понять в чем проблем.

— Она обещала. Для меня это важно. Я всем сказала, что она придет, а у нее какая-то вечеринка.

Ланской сжал переносицу и глухо спросил:

— Чего ты от меня хочешь?

— Позвони ей, — капризно потребовала дочь, — и скажи, чтобы немедленно собиралась и приезжала в школу! Слышишь? Она обещала, и она должна быть здесь! Обязана! Немедленно! Раз она меня не слушает, скажи ей сам. Пошли за ней водителя!

От обиды Марина была готова визжать и топать ногами. Ее трясло, и по накрашенным щекам ползли злые слезы.

Да как она вообще посмела променять ее выступление на какие-то свои гульки? Разве это нормально?

— Пап, скажи ей! Пускай все отменяет и приходит!

— Все, не мороси, — раздраженно сказал Николай, — я сейчас позвоню ей.

Ему только этих истерик под вечер не хватало. Извинившись перед мужиками за то, что приходится отвлекаться, он вышел в коридор.

Какого черта он вообще должен заниматься решением этих сопливых проблем? Это его раздражало, но Веронике он все-таки позвонил. Потому что ни про какие вечеринки она его не предупреждала.