Николай злился. Больше на Марину, чем на Веронику, потому что капризы дочери порядком утомили. Эта ее манера – вынь да положи – все чаще вызывала раздражение. Вроде уже взрослая, не маленький истеричный ребенок, голова должна быть на плечах, а все туда же.

Еще Ланского раздражало, что сейчас он был вынужден окунуться в какие-то никчемные проблемы, до которых ему в принципе не было никакого дела. Подумаешь выступление в школе. Это ведь, по сути, такая хрень, что о ней все забудут на следующий же день. Кому какая разница кто там играл Пятачка, а кто Калрсона. Ну или что там у них заготовлено в репертуаре? Эта просто детская самодеятельность, и он искренне недоумевал зачем ему сейчас все это знать.

Он взрослый солидный мужик, и за все эти годы ни разу не погружался в школьную муть. Только денег давал, когда Вера сигналила, что надо, и его такой расклад полностью устраивал. Потому что его дело – зарабатывать бабки, заниматься тем, что по-настоящему важно, а все остальное – балласт, с которым путь разбирается кто-то другой.

Как назло, жена ответила не сразу, словно специально решила испытать его терпение.

Его ждали важные люди, проекты, обсуждение перспектив, инвестиций и прибыли, а он, как идиот, стоял в коридоре и слушал гудки в трубке.

Вот на хрена ему все это? Почему он должен тратить на это свое время?

Раздражение ширилось и росло, и когда Вероника все-таки ответила, выплеснулось на нее:

— Ты где?

Он слышал музыку и громкие голоса. Какие-то дураки скандировали: С новым годом! С новым годом!

Еще только двадцать пятое! Чего заранее орать?

— Привет, котик, — промурлыкала она тем самым голосом, от которого всегда теплело в груди и хотелось расправить плечи.

Раздражение немного улеглось, и он переспросил уже другим тоном:

— Ник, ты где?

— У нас тут с коллегами по цеху образовался стихийный слет, — просто ответила она, а потом шепотом добавила, — на огонек заглянули парочка режиссеров, у которых бы я хотела работать. Еще руководство канала, пожаловало.

— Понятно.

Ланской снисходительно относился к «работе» молодой жены. Бегала чего-то, снималась, на камеры улыбалась. Он не считал это важным занятием, но, как говорится, чем бы дитя не тешилось, лишь бы не плакало.

К тому же ему нравилось, как она сияет улыбкой с афиш и в рекламных роликах. Нравилось, что у него была молодая красивая жена, известная актриса. Но некоторые моменты все-таки напрягали:

— Ты не говорила, что у вас будет вечеринка.

— Так я и не знала. Говорю, же спонтанный слет.

В другой день он бы и слова не сказал, но тут наложилось:

— Мне звонила Марина. Ты обещала ей, что придешь.

— Не вышло. Бывает, — как ни в чем не бывало отозвалась Вероника, вызывая новую волну раздражения.

— Тебе надо к ней съездить. Иначе она мне мозг вынесет.

— Нет. Не надо, — так же беспечно ответила она.

Из-за прикрытой двери доносился смех партнеров и коллег, и Николаю очень хотелось вернуться обратно, а не заниматься этой мышиной возней:

— Ник, просто не спорь и сделай, как я говорю. Отменяй свои танцульки и дуй в школу. И поживее. Посмотришь выступление, похлопаешь, порадуешься за Марину. А потом, если захочешь, вернешься к своим.

Это было единственно верное решение. Точка.

Однако у Вероники на этот счет было совершенно иное мнение:

— У меня встречное предложение, давай, ты отменишь СВОЮ встречу и сходишь на елку к СВОЕЙ дочери.

Ланской даже опешил от такой заявки.

— Вообще-то у меня тут важные люди.

— У тебя – важные люди для твоей сферы, у меня – для моей, — хладнокровно парировала Вероника, — Я не отменю полезное и интересное для меня мероприятие ради какого-то тухлого школьного хоровода.

— Ника! Она тебя ждет. Так что будь добра, руки в ноги и марш в школу, — Ланской начал заводиться, — Сначала разберешься с семейными обязанностями, а потом уже, если останется время, займешься своими делами.

— Коленька, давай без вот этих альфасамцовых фантазий и тиранских замашек. Я твоя жена, а не нянька для твоих великовозрастных детей. У них есть родная мамаша, вот пусть она и подстраивается, от чего-то там ради них отказывается, а я не буду. Даже не заикайся об этом. Просто нет и все. Я надеюсь, это был единственный такой разговор.

— Ника!

— Все, котик, пока-пока. До завтра! — проворковала она и сбросила вызов.

Сбросила! Хотя он еще не договорил!

А потом еще и не ответила, когда он перезванивал! А он перезванивал раз пять! И все без толку.

Только сообщение прилетело:

Если выедешь прямо сейчас, то успеешь к началу представления.

Да вашу ж мать!

Конечно, никуда ехать он не собирался, но внутри кипело.

Еще и Марина названивала, как будто не понимала, что отца лишний раз лучше не дергать.