— Понятливый какой… Будущий генерал, не меньше… — насмешливо хмыкнул Орлов, сдерживая улыбку. — Вот молодежь пошла, некрепкая, и чему только в школе милиции учат?

— Не ворчи, Гордеич, освоится еще, успеет. Пошли лучше, переговорим, — кивнул я напарнику и двинулся в сторону ворот, к машине.

Мы сели в его «Волгу». Орлов завёл мотор и, пока тот мерно крутил обороты, глянул на меня.

— Ну что, Андрей Григорьевич, — Орлов достал из кармана кожаные перчатки, начал неторопливо натягивать. — Рассказывай. Чую, задумал ты что-то серьёзное… нужное, как всегда, но очень опасное. Я угадал? Опять идёшь напролом?

— Вроде того, — сказал я. — Но другого выхода у нас нет. Или мы — или они. Я знаю, где Лазовские.

— Значит, вдвоём, — проговорил он, — Ну, не впервой, что ж…

— Вдвоём. И больше никого. Потому что поедем… к бункеру.

Орлов застыл. Перестал шевелить пальцами. Взгляд стал хмурым.

— Какому ещё бункеру? — спросил он с некоторым раздражением.

Но я увидел по глазам — всё он понял.

— К тому самому. Который в документах у вас проходит, как… «Объект семь-ноль-два» «Пирит». Или у него теперь другое название?

Орлов помолчал. Лицо оставалось каменным, но уголок рта дёрнулся. Он откашлялся, посмотрел в сторону.

— Слушай… Андрей… Ты же умный человек. Майор. Там всё под грифом. Уровень допуска — первый. Даже внутри у нас не каждый в курсе. Я не имею права ни подтверждать, ни опровергать… Ты это понимаешь?

— Понимаю, — сказал я. — Потому и пришёл к тебе. Потому что, если они действительно там — а я почти уверен, что там — у нас есть шанс их взять. Пока не ушли окончательно. Или тебе мало убийств в Нижнем Лесовске? Нужно отпустить их, пусть идут дальше?

Орлов смотрел на меня молча. Секунд десять. Пятнадцать. Потом тихо выдохнул.

— Если ты ошибаешься… мне голову снимут.

— Если я ошибаюсь — я всё возьму на себя. У меня есть… показания. Но если я прав — ты знаешь, что нужно делать. Шамба не зря перед смертью сказал, чтобы я проверил бункер. Вряд ли в округе есть второй такой. Для чего он мне про него сказал, умирая? Ясное дело, чтобы насолить Бобыреву, сдать его родственничков. Логично? Да и зачем ему врать, на последнем-то вдохе?

— Ну, допустим…

— Сделаем вдвоем, все по-тихому. Выкурим их из бункера, а в рапорте напишем, что в лесу взяли, у озера. В допросах — ни слова о лаборатории. А им никто не поверит. Ну?

— М-да… с фантазией у тебя, Григорич, всё в порядке.

— Это не фантазия. Это оперативная смекалка. Если не мы, то никто.

Машина уже мягко катилась по просёлку. Сквозь туман за деревьями тускло блестело озеро.

— Ты же понимаешь, что у меня в приоритете другие задачи. А не ловля убийц.

— Я с тобой сейчас не как с майором госбезопасности говорю, а как с сознательным и честным жителем этого города. Я не хочу, чтобы эта история осталась без финала, Гордеич. Сколько людей они порешили, твоих земляков, подумай…

Я глянул на него и, снова, уже смотря вперёд, добавил:

— В моей практике не было висяков. И этот не будет первым.

Он кивнул. Один раз. Медленно.

— Ладно… Поехали. Только…. этого разговора — не было.

— Замётано.

«Волга» свернула с дороги, нырнув в черноту леса.

«Волга» глухо урчала, пробираясь сквозь заросли, и фары, тусклые от пыли, едва освещали узкую дорогу, больше иногда напоминавшую тропу. Лес теснил и сжимал машину с боков, деревья нависали, будто старались не пустить нас вглубь. Машина скрипела, цеплялась брюхом за кочки, ветки били по бокам и стеклу, противно скрежетали.

— Сколько ехать? — спросил я, глядя, как дворники с трудом размазывают мокрую пыль на лобовом.

— Почти приехали, — проговорил Орлов, напряженно вцепившись в руль. — Там за валуном будет старая просека, по ней — к берегу. И будем на месте…

Фары, наконец, выцепили просвет: вытянутая полянка, поросшая низкой травой и хилым кустарником, сползала прямо к воде.

Чёрное озеро лежало недвижимо. Луна висела низко, будто сегодня спустилась взглянуть на происходящее. В её свете рябь казалась живой — как будто кто-то шевелился под поверхностью. Ветер от воды тянулся холодный и влажный, воняло илом, водорослями и старым железом.

— Здесь, — коротко бросил Орлов, остановив машину и не доезжая до берега.

Он заглушил движок и выключил фары. Мы вышли, захватив фонарики. Борислав огляделся, вспоминая.