Спохватившись, что начинаю вдаваться в очередные научные выкладки, я тряхнул головой, стараясь отогнать смешные аналогии с «криптонцами» и прочими сверхсилами. Вернувшись в реальность, я вошёл в домик и обнаружил, что ребята уже спят. В комнате царила приятная тишина, лишь где-то в дальнем углу что-то поскрипывало, да и то, скорее всего, из-за резкого движения кого-то из соседей.

Сегодня днём начались первые турниры по футболу и лёгкой атлетике, и, похоже, наши «спортсмены» выложились на все сто. Даже мой друг Итан, обычно энергичный до ночи, к этому времени выглядел выжатым как лимон и свалился спать без задних ног.

Я аккуратно положил полотенце на спинку стула и осмотрелся. Полумрак, тихое сопение с разных сторон, знакомые дощатые стены, пропитанные запахом влажной древесины… Я улёгся на свою кровать и почувствовал, как сон начинает подкрадываться и ко мне. Но в отличие от остальных, меня не так-то легко вымотать дневными играми. Я закрыл глаза и позволил мыслям ещё немного поблуждать между воспоминаниями и планами на будущее.

Так закончился мой день: в полусонном состоянии, с головой, полной странных идей о том, что мне стоит предпринять, чтобы эта жизнь не стала слишком предсказуемой и скучной.

И всё-таки где-то глубоко внутри я ощущал, что это лето может преподнести свой сюрприз

*****

Я вдруг проснулся от затяжного волчьего воя, доносящегося откуда-то издалека. Странно… раньше таких звуков здесь точно не было слышно. Приподнявшись на локтях, я на несколько секунд затаил дыхание и прислушался. Волки? Но что-то в этом вое настораживало: он звучал пугающе низко и мощно, не напоминал обычное волчье завывание.

Чтобы развеять сомнения, я закрыл глаза и обострил слух, используя все преимущества своих способностей. Постепенно в голове стала вырисовываться тихая панорама ночного леса: я словно «видел» каждую поваленное дерево, чувствовал, как подрагивает под лёгким ветром трава на окраине лагеря в нескольких километрах отсюда. С каждой секундой мне всё яснее становилось, что это, скорее всего, не волки. Их дыхание было слишком громким и прерывистым для обычных волков, а движения — излишне осознанными и чёткими. Казалось, они не просто бегали, а выслеживали добычу, окружая её полукольцом. Возможно, там затесался кто-то из людей, не подозревающий, как близко он подошёл к смертельной опасности.

Все это заставило меня вспомнить уроки Абрахама, в которых он описывал самых разных существ ночи — тех, о чьём существовании обычные люди даже не подозревают. В памяти всплыл и разговор о проклятие ликантропии, которой заражаются люди, превращаясь при этом в ужасных монстров. Судя по услышанному, я столкнулся именно с этим: оборотни, измененные проклятием, так что человеческие черты в них почти стёрты.

Напряжение внутри меня нарастало с каждой секундой. Я снова сконцентрировался, стараясь «увидеть» то, что происходило в лесу: похоже, эти твари двигались кругом, словно выслеживали цель. И что самое неприятное — в зоне их внимания находился кто-то, кто, похоже, не догадывался об опасности. В этом месте лагерь граничил с лесной опушкой, и какой-нибудь случайный отдыхающий (или подросток, сбежавший тайком прогуляться в ночи) мог угодить прямо в лапы тварей.

Открыв глаза, я почувствовал, что медлить нельзя.

Убедившись, что в моём домике все спят и никто не заметит моего исчезновения, я натянул одни штаны и мигом выскользнул наружу. Набрав скорость, в считаные доли секунды достиг опушки, стараясь держаться в тени деревьев. То, что предстало передо мной, с одной стороны, соответствовало ожиданиям, а с другой — заставило сердце изумиться.

На поляне я увидел двух громадных оборотней. Их внешний вид оправдывал все мрачные легенды, что я слышал от Абрахама. Мерзкая, клочковатая шерсть, острые клыки, из пасти сочится густая слюна, а глаза горят красным пламенем. От них разило затхлой гнилью, словно их собственные тела медленно разлагалась изнутри. И эти двое двигались вокруг девушки лет шестнадцати, по виду — обычной подростк в короткой пижаме. Однако она ничуть не выглядела беспомощной. Несмотря на невысокий рост, в её осанке читались уверенность и сила. Тёмные волосы ниспадали на плечи, бледную кожу оттенял лунный свет, а в глазах застыла странная сосредоточенность. Казалось, страх она не испытывала вовсе — или умело это скрывала.

Оборотень справа зарычал, показывая клыки, но тут девушка ответила ему рёвом, столь глубоким и звериным, что у меня невольно возникло чувство, будто это не человек, а истинный волк. Едва я успел моргнуть, как её тело начало меняться: в воздухе раздался хруст костей, мышцы стали расти, словно наполнялись огромной невидимой силой. Нечеловечески быстро её лицо приобрело очертания вытянутой волчьей морды, а кожа покрылась тёмной, почти чёрной шерстью. Несмотря на резкие изменения, эта волчица выглядела не уродливым монстром, а скорее воплощением дикого величия. Она была стройной, гибкой и при этом в несколько раз больше обычного волка — явно больше двух метров в холке. Её глаза вспыхнули золотым светом, а из груди вырывался низкий рык, обещавший неминуемую расправу.

Не прошло и секунды, как волчица, ринувшись вперёд, напала на ближайшего оборотня. Он не успел даже развернуться, когда она молниеносно подпрыгнула, вцепившись клыками ему в загривок. Слышался хруст рвущейся плоти. Оборотень взвыл и отлетел в сторону, будто жалкая тряпичная кукла. Второй зверь попытался нанести удар лапой, но волчица элегантно увернулась и тут же вцепилась ему в горло. Раздался полный ужаса и боли вой, кровь брызнула во все стороны, густо заливая её чёрную шерсть. Эта сцена выглядела одновременно отталкивающе и завораживающе — словно первобытная стихия, не требующая ни пощады, ни компромиссов.

Когда она закончила со своей первой жертвой, второй оборотень, похоже, попытался отползти и скрыться. Но стоило ему сделать пару шагов, как волчица, не теряя ни секунды, метнулась к нему и с хрустом сомкнула челюсти на его горле. Трупы двух проклятых монстров теперь лежали на земле в луже их собственной чёрной крови.

Я всё это время безмолвно наблюдал, то ли восхищаясь, то ли недоумевая. «Ничего себе, как она их быстро разделала», — мелькнуло в голове. Впрочем, меня больше интересовало: агрессивна ли она по отношению к людям и умеет ли сохранять рассудок? Абрахам как-то рассказывал, что не все ликантропы безнадёжно теряют человеческую сущность. У некоторых сохраняются разум и даже возможность контролировать себя. Но глядя на то, как она расправилась с этими двоими, я не мог не усомниться в её способности отличить друга от врага.