С первыми лучами солнца я ощутил, как в тело начинает проникать волна новой энергии. Она наполняла меня мягким теплом, и дискомфорт, мучивший меня ещё недавно, медленно таял на глазах. Ночная сырость, пронизывавшая лесную чащу, отступала вместе с туманом, и теперь, после нескольких часов, проведённых здесь, я уже успел в полной мере адаптироваться к своему необычному — нет, даже «сверхчеловеческому» — зрению.

Сначала мне казалось забавным просто разглядывать луну: видеть рельеф её поверхности, различать кратеры, которые раньше были для меня лишь белыми пятнами на ночном небе. Но вскоре, когда взгляд сместился за привычные пределы, я обнаружил нечто, от чего внутри всё перевернулось. Я смотрел прямо в глубь чёрной бесконечности космоса и чувствовал, будто моё сознание пронзает само пространство.

Мои глаза словно превратились в гиперспектральные телескопы. Я видел астероид, который мчался где-то в поясе между Марсом и Юпитером. Мне были заметны мельчайшие трещины на его шероховатой поверхности, выступы породы, которые, казалось, могли отломиться от космического тела в любую секунду, а ведь он сам откололся от куда-то миллионы лет назад. Я различал слои, напоминающие застывшую волну истории — от зарождения Солнечной системы до нынешних времён. Но это оказалось лишь началом.

Следом зрачки сжались, и Вселенная раскрылась передо мной ещё масштабнее и глубже, чем я мог вообразить. Я поймал себя на мысли, что в шутку называю это «криптонианской оптикой». Но как ещё объяснить происходящее? Возможно, клетки моей сетчатки поглощают фотоны не только видимого спектра, но и более жёсткие виды излучения — гамма, рентген, ультрафиолет, — и всё это каким-то образом усиливается жёлтым солнцем, преобразуя энергию в импульсы, которые мой сверхмозг успевает расшифровывать.

А может, я вижу не сам свет, путника во времени, а, скорее, ткань пространства: гравитационные волны, квантовые флуктуации, даже будущий свет, который ещё не добрался до нашей планеты. Словно моё сознание выскочило за привычные рамки, а органы чувств научились считывать космос напрямую. Тысячи вопросов вспыхивали в голове, и даже мой, казалось бы, улучшенный интеллект начинал буксовать: слишком много гипотез, слишком мало фактов.

Я решил сместить фокус — и тут же перед моими глазами возник жёлтый карлик, чье сияющий ореол напоминала гигантскую плазменную корону на чёрном фоне. Рядом с этой звездой возникла планета, которую я поначалу принял за Землю. Но, приглядевшись, понял: нет, это не наш дом. Мир без городов и без огней, но живой, покрытый буйной атмосферой. Я видел огромные шторма, грохочущие над океанами, смерчи величиной с целые континенты, зарождённые чудовищной разницей температур. На поверхности этого загадочного мира ледники медленно ползли к экватору, а вулканы беспрестанно выплёвывали пепел, окрашивая небесный свод в жутковатые медные тона. Ни единого намёка на дороги, никакого намёка на разумную жизнь — лишь вечная пляска стихий.

Как я это видел? Где вообще пролегала граница между моим восприятием и объективной реальностью? Голова буквально раскалывалась от бесчисленных догадок. Казалось, ещё немного — и мозг просто закипит от перегрузки.

Мысль о том, что тысячи лет назад свет этой далёкой звезды только начал свой путь к Земле, а я наблюдаю её в режиме «здесь и сейчас», поражала до глубины души. Всё выглядело так, будто моё зрение — не обычный приёмник, а настоящий мост сквозь пространство и время. Может быть, это явление — квантовая синхронизация, позволяющая моим глазам улавливать волновую функцию частиц без характерной задержки в световых годах? Или моя биоплазма взаимодействует с потоком тахионов — гипотетических частиц, которым не страшны преграды скорости света?

Чем сильнее я пытался вникнуть в суть этого феномена, тем скорее всё начинало рассеиваться. Я чувствовал, как безграничная картина космоса схлопывается — словно я сам насильно закрывал эту дверь своим недоверием и бесконечными теориями. Оставались лишь «обычные» улучшенные способности: возможность разглядеть лунные детали ещё чётче, проникать взглядом сквозь деревья, камни и, вероятно, другие препятствия. Но того безбрежного величия Вселенной, той ошеломляющей бескрайности, в которой я только что плавал, больше не было. Я тщетно пытался «приблизить» далёкие звёзды снова, надеясь вернуться туда, где плавал мой разум всего несколько мгновений назад, однако всё было бесполезно.

«Что это было? — спрашивал я себя, тяжело вставая с земли. — Реальное видение космоса или лишь изощрённая галлюцинация, которую мой мозг интерпретировал как действительность?» Ноги слегка дрожали, но с каждой секундой я обретал всё большую уверенность в теле. Похоже, процесс тонкой «перенастройки» завершился.

— Чёрт возьми… — прошептал я вполголоса, сам не зная, кому адресую эти слова. — Какой же это был мощный «приход». И ведь самое странное, что я не чувствую себя крохотной пылинкой перед этим величием космоса…

Я остановился, чтобы проанализировать собственные ощущения. Когда я узрел ту простую, но бескрайнюю красоту, пережил соприкосновение со звёздами и далёкими галактиками, мне не захотелось прижаться к земле и признать своё ничтожество. Вместо этого я ощутил, будто стою над всем этим бесконечным мирозданием. Страшная мысль, ведь она граничит с чудовищной гордыней. Или это безумное высокомерие, рождённое шоком от новых возможностей?

Сердце стучало, а разум метался, пытаясь найти логическое объяснение. Я подумал: «Что, если в моей природе есть нечто, о чём я всегда догадывался, но никогда не осознавал до конца?» Мне казалось, что я мог бы снова достичь того уровня восприятия, если бы только знал, какой «переключатель» щёлкает у меня в голове. Но рискну ли я, понимая, что душевная цена за это может оказаться слишком высокой?

Я позволил себе короткую передышку, опёрся на ствол ближайшего дерева и погрузился в неторопливые размышления:

— С одной стороны, этот дар пугает. Я видел звёзды, планеты и силы, о которых человечество даже не догадывается. Я почти понимал принципы, которые могут ломать фундаментальные законы физики. С другой стороны, я должен признать, что не готов от этого отказаться. Часть меня жаждет большего — новых открытий, новых уровней реальности… Но смогу ли я удержать себя в границах здравомыслия, если снова отправлюсь туда, где любой мысленный эксперимент становится реальностью?