— Пока только правого берега. — на всякий случай уточнил я. — Привет.

Девушек я не то, чтобы знал. Видел. Тоже, кстати, из нашей долины. Сокурсницы, получается.Как рыжий их уболтал, я не представляю. Но отказываться от такого подарка, разумеется, не собирался. Короче, наша компания разрасталась, и, пока она не перестала помещаться в одну легковушку, мы поспешили отправиться в путь. И, признаться честно, я эту баню совсем не так представлял!

Это был двухэтажный особняк. Две вместительные парные, две отдельные моечные, отдельно — три душевые кабины, большой тёплый предбанник с большим столом и мягкими диванами из кожзама. Бассейн два на три. Это первый этаж. На втором четыре комнаты с большими кроватями. На улице огромная деревянная купель человек на десять. Я то думал — банька. Что-то уютное-деревенское. А тут целый гостинично-банный комплекс, который не стыдно сдавать по часам и суткам. Не стыдно, но не сдают. Потому что не объяснишь абы кому, почему веники сами летают и норовят тебя отшлёпать.

Сама ферма встретила нас гостеприимно. Простые деревянные ворота открылись сами, впуская нас на расчищенный внутренний двор. Снег был аккуратно собран в большие кучи как раз возле бани. При этом людей не было видно. Ворота закрылись тоже самостоятельно, когда мы въехали внутрь. Это хозяйничал домовой. Дом, к слову, был менее роскошным, чем баня. Очевидно, на постоянной основе тут никто не жил. Даже сторож. Да и кому эти сторожа нужны, когда домовой настолько сильный, что даже воротами управлять может? Такой и ворам ноги переломает, и скотине корм задаст, и хлев сам почистит. Главное — энергией его подпитывать вовремя и от души.

— Вот, прошу любить и жаловать. Матвей Кузьмич. — рыжий представил нам духа, что встречал нас, сидя на краешке стола. — Матвей Кузьмич, это Костя, это Вика, это Ксюша, это Дарина.

Сам дух представлял из себя подобие домового. Полметра высотой, карикатурно большие голова и руки с ногами. Бородатый, но аккуратно постриженный. Заметный пивной живот. Точно пивной — я помню, сколько мы для него угощения привезли. Только одет он был в полотенце. Причём полотенце было настоящее, материальное, в отличие от полупрозрачного тела банника. Но тут стоит действительно отдать ему должное — силён он был настолько, что видно его было самым обычным зрением.

— Доброго здравия вам, люди добрые. — соскочив на пол, Матвей Кузьмич поклонился. — Чего изволите-с?

— Да брось, Кузьмич, не бояре. — Алан отмахнулся от такой манерности банника. — Вот, Костяна нужно хорошенечко обработать, как ты умеешь. Он, между прочим, босса сортирных бесов сегодня завалил! А мы за компанию. А то он грустный сегодня немножко.

Банник молча подошёл ко мне, пощупал мою одежду, помусолив её двумя пальцами, после чего кивнул и ответил:

— Добро, сделаем. Располагайтесь, раздевайтесь, простыни с полотенцами сейчас принесу. — и исчез, растворившись в воздухе. Вместе со своим полотенцем. Могуч!

Раздеваться банник заставил догола. Но разрешил замотаться простыней. Несмотря на то, что в старину все мылись вместе, не разбирая пола и возраста, банник современную манеру стыдиться уважал. Хоть и ворчал, что баня — это и так не место для блуда и разврата, а кому сие не ведомо — тому нормальный банник всегда кипятка готов на зад плеснуть, или камнем с каменки кинуть.

— Первым делом нужно тело живым паром согреть. — начал рассказывать Кузьмич порядок своих обязательных процедур, когда мы все расселись в парной.

— А он точно живым будет? — с сомнением в голосе высказалась Вика. — Простите, если что, не хочу обидеть, но вы ведь сам не очень живой…

— То, что я духом стал, не значит, что я мёртвый. — возразил ей банник. — Я живой, покуда тело у меня есть. А тело моё — это баня! Вода — кровь моя. — принялся перечислять Матвей Кузьмич. — Полки — ребра, пар — дыхание, веники — руки…

— Боюсь спросить, что тогда писюн. — хохотнул Алан.

— Ну, пусть будет ковшик. — огрызнулся дух. — Хочешь ковшом по лбу?

— Ладно, ладно, шучу же просто! — принялся махать перед собой руками рыжий. — Вода — кровь, хорошо. Хорошо, что не какая-то другая физиологическая жидкость…

— Смотри, договоришься мне. — погрозил ему пальцем дух. — Так вот. Сначала паром живым, а потом в купельку. Она смоет всё нехорошее. А потом вот, веничком каждому.

С этими словами он исчез, и через секунду появился с охапкой сухих веников и с большой деревянной бадьёй с кипятком. Несколько секунд — и веники ожили! Налились соком, зазеленели. И уже вот такие, сочные, веники и отправились в горячую воду. Кузьмич пошептал над водой какие-то слова, поводил руками, и вода наполнилась магической энергией. И вот эту заговорённую воду банник зачерпнул просто руками, пригоршней, и плеснул на камни. Парилка начала заполняться ароматным паром. Минут через пять банник велел идти в купель, и чуть ли не за ручку проводил меня до емкости с ледяной водой. Остальным он предложил окунуться в бассейн, объяснив это тем, что с меня вода сильно грязная сойдёт, и её потом целиком менять придётся.

— Ты с головой ныряй, и продержись там, сколько сможешь. — напутствовал дух, после чего погрозил мне непонятно откуда взявшимся большим деревянным ковшом. — А не сможешь, так я помогу.

Ну что… Пришлось смочь. Три раза нырял, задерживая дыхание на максимум.

— А теперь, парень, кожу свою очисти. — когда я выбрался из купели, велел мне банник. — Больно она у тебя железная. Больно тебе от веничка моего будет, если не очистишь. А теперь бегом в пар!

Проверять, насколько правдивы его слова, я не стал. Думаю, столь старому духу весьма узкой специальности виднее, что к чему. Так что на ходу я отключал свою «железную кожу», а когда я заскочил в парилку, услышал, как Алан поторапливает девчонок присоединиться ко мне.