— Ну, тогда салам алейкум, Рамиз.

— Алейкум ассалам, — ответил он, улыбаясь. — Наш человек!

Я шагнул через порог и ошалел. За баррикадой был совсем другой мир! Чистые коридоры, самодельные плакаты с правилами на стенах, написанные по-английски. Пахло едой и моющими средствами.

Больше всего убили «Правила проживания в сообществе Калигайахан». Я остановился возле плаката. Писал их явно человек серьезный и уже после Жатвы. Запрещалось драться, к примеру, а нарушение каралось изгнанием. Также карались и менее серьезные провинности, например, отсутствие гигиены или отказ выполнить поручение общины, но вчитаться я не успел. Рамиз посоветовал не обращать внимания, так как тот, кто писал, уже покинул этот мир, а остальным плевать. Все решается в общине коллективно.

— Короче, добро пожаловать, — с широкой улыбкой сказал Рамиз. — Наш маленький, так сказать, оазис в аду.

— Сколько вас здесь? — спросил я, оглядываясь.

— Тридцать два человека, включая трех детей. Плюс вы трое, если решите остаться. Ну, или двое, если тот немец не поправится.

— Лучше бы ему поправиться, — сказал я, но не стал объяснять, что Дитрих пилот. — Ты сказал не обращать внимания на правила, но ведь какие-то есть?

— От каждого по способностям, дорогой, — обтекаемо ответил Рамиз, — каждому по потребностям… в разумных пределах, понимаешь?

Я кивнул, и в этот момент к нам подошла пожилая филиппинка в опрятном платье. Сразу было видно, что она вращалась в высшем обществе — по походке, манерам, ухоженности.

Эстер Мангахас, 66 лет

Активная одушевленная оболочка: 100%.

— Рэмис, кто эти новые люди? — спросила она на английском.

— Люди, Эстер, не зомби. Пара пожилых немцев и русский. Немец ранен, доктор Рихтер занимается им. А это…

— Денис, — представился я. — Денис Рокотов.

— Милости просим, Дэннис, — улыбнулась Эстер, переиначив мое имя на свой лад. — Я была менеджером отеля. А теперь просто старая женщина, поддерживающая порядок.

Такая… нормальная. Будто конца света и не было.

— Должно быть, вы голодны, — продолжила она. — Позвольте предложить завтрак.

Рамиз кивнул, похлопал меня по плечу.

— Иди с Эстер. Я проверю твоих друзей.

— Они не совсем друзья, — уточнил я. — По сути, вчера встретились.

— Неважно, — пожал плечами Рамиз. — Сейчас любой живой — почти друг.

Слова его меня поразили. То ли совсем тут народ непуганый, а Папаша и другие хищники почему-то до этого отеля не добрались, что, конечно, очень странно, то ли… То ли они что-то скрывают. Силу? Или заманивают наивных дурачков, а потом убивают?

Я испытал когнитивный диссонанс. С одной стороны, безумно хотелось поверить хоть кому-то, с другой — я на своем опыте убедился, что ни к кому не стоит поворачиваться спиной. Но жить в вечном противостоянии с миром не хотелось, так что буду надеяться, верить, но держать ухо востро.

Глава 6

Здорово, земляк!

Погруженный в свои мысли, я пошел за Эстер. Встречались люди — все выглядели нормально, не как выжившие в апокалипсисе, но главное — не было не то что ни одного чистильщика, ни одного претендента. Как так? Зомби же кто-то упокоивал.

— Мы обосновались в восточном крыле, — объясняла Эстер. — У нас есть все необходимое — еда, вода, лекарства. Генераторы отключили из-за шума, но есть солнечные батареи. Рэмис и его русский друг Семен наладили их.

— Есть еще русские? — оживился я.

— Да, несколько человек. Семен Семенович — инженер из Сибири. И три девушки-модели, работали на фотосессии. Очень хорошие, но совсем не говорят по-английски.

Эстер привела меня в огромный зал, переделанный под столовую. За столами, расставленными по кругу, сидело человек двадцать.

— Внимание, — объявила Эстер. — У нас гость. Дэннис из России.

На меня уставились десятки глаз. Я смутился — грязный, в окровавленной влажной одежде, среди относительно чистых людей.

— Здравствуйте, — поприветствовал я их сперва по-английски, потом по-русски.

— Здорово, земляк! — раздался громкий бас. Высоченный широкоплечий бородатый мужик направился ко мне. — Семен Семенович Болотов, можно просто Семеныч. Из Новосибирска. За шутки в духе «Семен Семеныч» бью по лбу. За неверное ударение в отчестве — тоже, чтобы не путал с сиськастой Анной Семенович. Договорились?

Пожав его лопату-ладонь, я улыбнулся.