Расстояние — меньше десятка метров. Ноктюрнов — хорошо так больше десятка. Страха — нет, только напряжение, охватившее тело, и азарт с адреналином, не позволяющие даже лишний раз моргнуть.

«Надеюсь, я достаточно прочный, и первый пропущенный удар не станет для меня последним».

То, что мутанты начали расползаться вокруг, беря «добычу» в кольцо, Торн подметил моментально, в ответ начав смещаться вправо, к кирпичной стене приземистого здания трансформаторной будки. Всё его внимание было сейчас сосредоточено как на анализе боевых возможностей тварей, которые выглядели и двигались весьма оригинально для ноктюрнов, так и на изучении местности со всеми её особенностями, могущими оказать существенное влияние на ход схватки.

Лавочки, брошенное авто, сваленные в кучу паллеты, одинокий сухой клён — парень искал варианты в любой ситуации прикрыть себе спину.

Вот только получалось пока что паршиво.

Торн по-старинке мыслил человеческими категориями, не понимая, что на него и не бросились-то до сих пор отнюдь не потому, что он угрожающе махал куском железа и свирепо пучил глаза с тлеющими в них углями.

Впрочем, это великое стояние не могло продлиться долго, и первыми нервы не выдержали у мутантов: одна из тварей совершенно бесшумно бросилась вперёд, на полпути к Торну высоко и быстро подпрыгнув, так, чтобы сомкнуть челюсти на шее странного человека.

«Человека», который с широко раскрытыми глазами смотрел за этим полётом, и не понимал, что происходит. Тварь бежала слишком медленно, и в прыжке отнюдь не ускорилась. Времени хватило и на то, чтобы начать смещаться в сторону, и на то, чтобы замахнуться оглоблей, обрушив ту на первым вошедший в зону поражения череп ноктюрна, смявшийся, словно перезрелый фрукт, и брызнувший во все стороны чёрной кровью с осколками серовато-алых костей.

Не успела туша первого мутанта рухнуть на покрытую пожухлой травой почву, как Торн уже встретил вторую тварь, которая атаковала не в прыжке, как её незадачливая товарка, а скользя брюхом вдоль почвы и явно метя в ноги потенциальной добычи. И с ней парень поступил так, как ему подсказали инстинкты: поднял ногу и опустил её прямо на шею мутанта, переломив ту словно ребёнок — сухую веточку.

А когда нога поднялась и опустилась во второй раз, беспомощно хрустнула и смялась голова мутанта, массивная туша которого задрожала в предсмертных судорогах.

Некогда человек свирепо оскалился: Торна распирало нечто, чего он не испытывал никогда в своей жизни, и даже описать это ощущение было сложно. Боевая ярость? Готовность сражаться? Радость? Энтузиазм? Восторг хищника, упивающегося жестокостью боя? Или всё сразу, смешавшееся в разных пропорциях?

Оглобля, будто бы раскалившаяся в сильных руках и оттого припекающая ладони, со свистом рассекла воздух, с гулким звуком удара отбрасывая прочь ещё одного мутанта, позарившегося на святое. В это же время цепкие пальцы сомкнулись на горле следующего ноктюрна, от неожиданности протяжно взвизгнувшего. Взвизгнул и Торн, осознавший, что пальцы его левой руки мало того, что вытянулись, так ещё и заострились, уподобившись когтям, которыми оказалось на диво удобно держать брыкающуюся тушу весом в полста килограмм минимум.

— А ведь добыча тут ни разу не я, твари!.. — Воодушевлённый, парень сжал кулак, с мрачным удовлетворением взирая на то, как когти погружаются в плотную шкуру ноктюрна, рассекают и её, и податливую плоть с трещащими костями, каркасом защищающими хребет мутанта.

Но вот раздаётся хруст, и собакоподобный ноктюрн навсегда затихает, а Торн широким замахом бросает его тело в свору её товарок, кружащих вокруг и не торопящихся больше нападать. Одну псину трупом он всё же сбил, и это послужило для всей стаи спусковым крючком. Мутанты подобрались, синхронно пригнулись к земле…

И, развернувшись, с визгами и на всех парах бросились прочь от слишком опасного то ли человека, то ли странного сородича, который к этому моменту стал выглядеть совершенно неадекватно. Подрагивающие кончики когтей, распалившиеся не углями, но хищными огнями зрачки, глубокое и жадное дыхание, поза готового к броску хищника — всё это больше подходило монстру, чем человеку.

А самым неприятным для Торна стало то, что внутри он, готовый погнаться за отступающими мутантами, не особо отставал. Запах крови, страха и смерти дурманил невероятно, и чем больше времени проходило, тем сложнее парню становилось контролировать себя. Его сердце трепетало от адреналина и удовольствия, а что-то в глубинах разума отчаянно вопило и рычало:

«Ещё, ещё! Больше, больше!..».

Тем не менее, он не бросился в погоню, и даже смог немного подуспокоиться, затворив личную шизофрению в клетку до того, как та начала задвигать что-то про место хищника в мире травоядных… или о чём там обычно вещают беды в башке протагонистов?

— Ну и, ха, катитесь!.. — Торн махнул рукой вслед ноктюрнам, только сейчас обратив внимание на состояние оглобли. Он нанёс ей всего несколько ударов, а металл уже местами погнулся, отчего «оружие» пришло в полную негодность.

«Но нужно ли мне оружие, если я оружие сам по себе?» — Торн отбросил ставшую бесполезной в силу кривизны оглоблю, подняв руку на уровень глаз и начав внимательно ту рассматривать. Пальцы изменялись, стоило только пожелать — вытягивались и выпускали наружу заострённые, поблескивающие металлом сегментированные когти, до поры сокрытые в ладонях.

Да и сами ладони эти, казалось, стали чуть больше, чем раньше, немного набрав в объеме за счёт появления дополнительных лоскутов кожи, позволяющих внешнему слою расходиться в стороны. И, похоже, после первой активации скрытого оружия обратное их сокрытие или предусмотрено не было, или на это нужно было время.