Торн и так видел вполне себе сносно, но со светом было спокойнее: а ну как мутант окажется чем-то вроде хамелеонов у опорника ООБ? Пульсирующий источник света в этом случае должен отработать «на соточку», высветив любителя камуфляжа и подарив парню шанс избежать первой, самой опасной атаки.

В своё бронирование Торн всё ещё не верил, хоть и пережил, фактически, падение с высоты минимум в пятнадцать этажей.

— Цыпа-цыпа-цыпа. Кис-кис-кис… Ну, чего ты не идёшь? Я тебя не обижу. Грохну аккуратно, ты даже ничего не почувствуешь. Не веришь? И правильно делаешь, скотина, твою-то бабушку… — Чем дальше Торн заходил, тем чётче становился запах, и тем более давящим становилось ощущение нагнетающей, бесконечно близкой опасности.

И тянулось это вплоть до того момента, когда инстинкты парня взвыли, а он остановился и резко подался назад, пропуская прямо перед собой стремительно промелькнувшее чёрно-красное нечто, свалившееся откуда-то сверху.

Быстрый и мощный размашистый удар рукой, но вспыхнувшие раскалённым металлом когти рассекают лишь воздух: мелкий и юркий силуэт ныряет во тьму, предварительно чем-то выбив из рук Торна файер. В последний миг замечая неладное, парень ныряет вниз, накрывая источник света грудью и упираясь в бетон обеими руками.

Вовремя: длинный и гибкий, хвост мутанта проявляется и выныривает из полумрака с другой стороны от привлекающего внимание тела, а серповидный наконечник прорубает в стене глубокую, тут же взорвавшуюся едким шипением борозду.

«Ядовитый, сука», — и снова бросок, кажущийся невероятно быстрым даже для обновлённого восприятия парня. Торн едва успел вскочить и выбросить наперерез хвосту правую руку, когтями отбив наконечник-серп в сторону. — «Оно не тупое. И тут слишком много труб и проводов…».

Уже третья попытка ноктюрна достать свою «добычу» отчасти увенчалась успехом, и серп чиркнул по броне на плече Торна, оставляя на той неглубокую царапину… и изрядную порцию шипящей, едкой отравы, из-за которой прочный биоматериал пошёл пятнами и начал на глазах крошиться.

Парень резко понял, что времени у него не так уж и много — рано или поздно, но ноктюрн добьётся своего и нанесёт серьёзную рану. И для этого хватит всего одного удара, который придётся не по касательной.

Остальное сделает чрезвычайно эффективная кислота.

Испугался ли Торн? Нет. Страха не было ни в малейшей степени, а вот ярость и гнев дали о себе знать в тот же миг: парень зарычал и бросился вперёд, в один момент подпрыгнув, оперевшись правой ногой на идущую по стене параллельно полу трубу, оттолкнувшись от неё и подлетев под самый потолок — туда, где и сидел ноктюрн.

Тварь попыталась достать противника во время непростого манёвра, но инстинкты не подвели некогда человека, и встретившиеся с венчающим хвост серпом когти, заалев сильнее прежнего, сбили мутанту прицел и бросили его «оружие» в сторону.

— Набегался-р-р–р?! — Мелкая тварь взвизгнула и попыталась сбежать, цепляясь коготками за потолок, но Торн не пожалел себя, вновь прыгнув и ловко нанизав юркое тельце на когти левой руки. Раздался протяжный визг, полный боли и отчаяния, а после гравитация во второй раз за последние полчаса взяла своё, плашмя опустив Торна на бетонный пол.

Удар пришёлся на всё тело, но адской болью вспыхнула только левая рука, которой во второй раз за последние полчаса существенно досталось. Почти сразу парень взмахнул ей, и ноктюрн, в полёте разваливаясь на части, сорвался с когтей и отлетел в стену, разбрызгивая едкую кровь. Торн вскочил, пытаясь одновременно и осмотреть левую конечность, и не упустить из виду мутанта, хвост которого в судорогах бился на полу, то втягиваясь в себя же и стягиваясь, то снова распрямляясь. А ещё по всей длине эта конечность сочилась едкой чёрной жижей, вместе с которой из плоти мутанта «вытекал» и цвет: хвост становился всё более и более прозрачным.

Только сейчас стало ясно видно, насколько эта часть тела крошечной ублюдской твари могла становиться огромной, в разложенном состоянии достигая в длину как минимум десятка метров. И всю её покрывала россыпь из сотен едва видимых точек, способных исторгать кислоту не хуже серпа-наконечника, не выдержавшего последней встречи с когтями настоящего хищника…

… хищника, который баюкал раненую руку, глядя на то, как казавшаяся невероятно прочной кожа шипит и пузырится, сойдясь в противостоянии с кислотной кровью уникального ноктюрна. Почему уникального?

Потому что Торн о таких тоже не слышал.

Как и о многом другом, впрочем…

— С-сука! Какая же ты безобразная скотина!.. — В гневе Торн пнул трупик уже переставшего дышать мутанта, впечатав тот в стену. От удара во все стороны брызнула кислота, и всё вокруг снова зашипело. — Сильный, быстрый… и тупой! Ну чего мне стоило отступить назад?! Не-ет, мы же самые, вашу ж бабушку, крутые! Собачек, м-мать, разогнал!..

Бормоча себе под нос ругательства пополам с обвинениями себя же во всех смертных грехах, Торн, тем не менее, не переставал отслеживать окружающую обстановку, опасаясь появления ещё одной такой кракозябры. Потому что с виду она выросла из какой-то крысы или чего-то подобного, а всякой дряни в метро наверняка водилось порядком.