Когда все, наконец, убыли, я смог выдохнуть с облегчением. Даже сражение с полозами внутри драгуна оказалось не таким суровым испытанием, как этот бал. А ведь их на моем веку будет еще предостаточно. Придется привыкать.

— И скольких молодых прелестниц ты осчастливил? — тихо спросила меня подошедшая Дарья.

— Вообще или сегодня? — устало усмехнулся я, за что получил легкий тычок острым локотком девушки.

— Эти твои шуточки, — Дарья покачала головой. — Ты же не забыл, насколько все серьезно?

— Забудешь тут, — пробормотал я, наблюдая, как следом за одной из повозок поскакал закутанный в черный плащ агент. — Тебе удалось поговорить с Нечаевым или Ксенией? Сколько копий они смогли раскрыть?

— Шестерых, — прошептала Дарья. Ее взгляд стал настороженным и колким, от маски счастливой невесты не осталось и следа. — Граф Прудский, барон Семарский с супругой и барон Галашов с сыновьями.

— Прудского не помню, — признался я. — А вот Галашов с сыновьями ко мне подходил. Расспрашивали про драгуна.

— И ты не заметил подвоха?

— Куда там, — вынужден был признать я. — Они показались мне обычными людьми.

— Может, Ксения ошиблась? — в голосе Дарьи не звучало надежды, скорее грусть.

— Скоро узнаем, — я повернулся и увидел подходящих к нам Орлова, Нечаева и саму порченую.

Ксения стянула с лица маску и, тяжело вздохнув, устало привалилась спиной к колонне.

— Уж лучше с вашего драгуна целый день грязь стирать, барин, чем все это, — призналась она.

— Понимаю, — я кивнул. — Но теперь у тебя есть помощница. Как ее там?

— Акулина, — подсказал Нечаев, назвав имя совсем молодой девчонки лет пятнадцати, которую привезли по моей просьбе для Олежки.

Вот только Олежки теперь не было. Вместо него Ксюша, у которой теперь не будущая невеста, а младшая сестренка. Несмотря на юный возраст, стоила новая порченая, довольно дорого. Но я денег не жалел: лишние руки в хозяйстве пригодятся, да и девочке в моем доме будет куда лучше, чем где-то еще.

Но все это меня сейчас не заботило. Имелись дела поважнее.

— Скажи, — обратился я к Ксении, — что ты чувствовала, когда жала руки Прудскому, Семарскому и остальным?

Взгляд порченой затуманился, на лбу залегла морщина, брови сошлись.

— Холод, — тихо сказала она и зябко поежилась. — Да такой, что даже зимой лютым покажется. А еще… пустоту. Не знаю, как объяснить. Жутко это, барин. Не знаю, как спать теперь буду.

— Но, что хуже, — протянул Нечаев, — копии тоже что-то почувствовали. Я заметил, как сыновья Галашова на миг поменялись в лице, стоило им коснуться порченой.

— Значит, наш план раскрыли? — нахмурился Орлов.

— Возможно, — я задумался. — Вероятно, теперь полозы начнут действовать решительнее.

— Так давайте ударим первыми! — выпятил грудь князь Орлов.

— Мы… — меня прервал топот копыт, донесшийся из раскрытого настежь окна.

Одинокий всадник в черном плаще галопом влетел в парк, пересек его и поднял коня на дыбы прямо перед нами. При этом шляпа свалилась с головы агента, и я узнал Федора. Выходит, лихо управлял он не только автомобилем.

— Что стряслось? — сразу же спросил Нечаев.

— Гости, за которыми мы следили, — выпалил Федор, — не по своим дорогам поехали. Вместо домов поехали все в одну сторону.

— Куда? — я почувствовал, как у меня внутри все похолодело.

— Туда, где вы прошлое гнездо уничтожили, — Федор указал рукой в сторону ведьминого леса. — Наши люди за ними следят, а я прибыл вас предупредить и узнать, что дальше делать.

— Это же там, где шахта? — голос порченой дрогнул. — Там же дедушка…

— Ксения, — вместо ответа Федору, я взял за плечи дрожащую порченую и легонько встряхнул. — Все будет хорошо. Готовь Чернобога.

Едва двери лифта открылись, мы с Ксенией выбежали в подземелье. Девушка сразу же бросилась к рычагам, чтобы открыть люк в потолке. Я направился к Чернобогу. Он возвышался в центре зала, и фигурка расхаживающей поблизости Акулины казалась совсем крошечной в сравнении с ним. Она стояла на одной из лестниц, с которых порченые полировали доспех, и разглядывала древнюю броню.