– Да, очень похоже.

– Вряд ли он остался бы в таком положении, если бы просто упал или сполз вниз... Скорее, его усадили, - заключил Курт, вставая и отряхиваясь.
– Кровь была только здесь? В других частях церкви пятен не заметили?

– Нет, - покачала головой Йоханна.
– Ничего больше не было, только здесь.

– Значит, здесь и убили, иначе остались бы другие следы, - проговорил Бруно, осматриваясь.

Курт кивнул.

– Чем его убили?

– Деревянным колом. Точнее, колышком, примерно в половину локтя длиной. Он был заточен с одного конца.

– Вы сохранили орудие убийства?

– Н-нет, - аббатиса, до сих пор неплохо владевшая собой, повела плечами, будто ежась от холода. Впрочем, возможно, так оно и было.
– Его сожгли, на этом настояли люди епископа.

– Настояли, вот как? Интересно, почему же... В вашем хозяйстве используются такие колышки?

– Да, их можно найти во внешнем дворе... Летом сестры используют их, чтобы подвязывать растения на грядках, но сейчас... Возможно, кому-то они понадобились для чего-то еще.

– Например, для убийства. В тот день здесь, вероятно, было много посторонних?

– Только во дворе; там собрались те, кто хотел видеть приезд Его Преосвященства. Монахини, разумеется, воспитанницы и кое-кто из городских дам. Но внутрь монастыря не входил никто из посторонних, кроме самого епископа и его свиты, конечно.

– Значит, эту деревяшку мог взять и кто-то из ваших сестер, и кто-то из людей епископа, так?

– Вероятно...
– аббатиса вновь поежилась.
– Я не могу утверждать со всей уверенностью - я не видела, чтобы кто-то из них заходил в хозяйственные постройки, но... это могло быть.

– Мне нужно будет поговорить с теми сестрами, кто в тот день дежурил у ворот. И с теми, кто часто пользуется этими колышками. Пока же... вы можете показать, куда именно был нанесен удар?

– Сюда, - Йоханна коснулась пальцами шеи и тут же отдернула их, перекрестившись.

– Если так, крови должно было быть много, - проронил Бруно.

– Верно, - Курт кивнул.
– И часть ее непременно попала бы на одежду убийцы. Даже если удар был нанесен сзади, рукава должны были запачкаться. Находили ли у кого-то из монахинь испачканную в крови одежду? Или, может быть, кто-то в тот день сильно поранился?

– Нет, - покачала головой аббатиса.
– Ни о чем таком мне не докладывали. Если это был кто-то из сестер...
– она вздохнула, словно пытаясь смириться с этой ужасающей мыслью, - то сумел тщательно скрыть все следы.

– Надеюсь, не все, - серьезно сказал Курт.
– Моя практика показывает, что все следы скрыть невозможно. Всегда находится что-то, что преступник не принимает во внимание, какая-то деталь, которая в итоге выводит к нему. Мать Йоханна, я повторяю, что хотел бы опросить всех насельницвашей обители. Вполне возможно, что кто-то из них что-то видел, что-то, что даст нам зацепку.

– Я соберу сестер в зале капитула, - подумав, сообщила аббатиса.
– С некоторыми будет сложно договориться, но я сумею их убедить. Только мне понадобится время.

– Думаю, мы сможем это сделать завтра утром, - поспешно отозвался Бруно, пока Курт не успел наговорить дерзостей.
– Сейчас нам следует отправиться в резиденцию Его Преосвященства, я полагаю, - он взглянул на напарника, и тот кивнул, даже не пытаясь возражать.

Глава 4.

– Ты был удивительно сговорчив, - Бруно не упустил случая подколоть напарника, пока они пересекали Соборную площадь; по счастью, резиденция епископов Регенсбурга находилась недалеко. Вообще-то епископ вполне мог бы прийти в Обермюнстер и пешком, это не заняло бы у него много времени, но вряд ли соответствовало бы статусу.

– Не мни это своим достижением, - усмехнулся Курт.
– Primo, я понимаю, что аббатисе нужно время на уговоры, и мое размахивание сигнумом и своими инквизиторскими полномочиями тут мало поможет; secundo, я действительно хочу сначала услышать версию людей Его Преосвященства фон Пелленхофа, потому что у меня есть все основания подозревать в этом убийстве мужчину, а не женщину, и, tertio, я предпочел бы, чтобы беседы с монахинями вел ты.

– Я?
– Бруно даже приостановился от удивления.
– Почему я?

– Ну... они монахини, а ты монах. Может, с тобой они будут откровеннее, чем со мной? Задавать вопросы ты умеешь - не первый год на службе, а я буду слушать и очень надеюсь услышать то, что нам нужно.

– Не уверен насчет откровенности; мы из разных орденов, и я для них такой же чужак, как и ты, но почему бы не попробовать? Есть какие-то вопросы, которые я должен задать обязательно?

– Мы обсудим это вечером, - сказал Курт.
– А вот сейчас беседу поведу я.

И он настойчиво постучал кулаком в дверь.