Я уже знала, кому это передать.

А пока — я наполняла чашки, кланялась, и чувствовала, как вместе с дымом ладана в воздухе витает грядущая буря.

Я осторожно подносила чай к столу в полутени, когда краем глаза увидела его. Юнчжи.

Он сидел в одном из внутренних секторов, скрытый под тяжелым воротом длинного плаща. Почти незаметный — но я сразу уловила это легкое напряжение в его позе, когда я приблизилась.

Он поднял глаза — взгляд столкнулся с моим.

На краткий миг я увидела всполох ужаса, узнавания и боли.

Он быстро погас в его чертах. Лицо снова стало каменным.

Юнчжи кивнул почти незаметно и, когда я приблизилась с подносом, шепнул быстро, так, что его губы едва двигались:

— Никки… тебе срочно нужно уходить. Сейчас начнётся облава.

Сердце ударило резко. Я успела только втянуть в себя воздух — и всё пошло к чертям.

— Что ты сказал?! — неожиданно взревел мужчина за столом рядом. Глаза его округлились, он вскочил, опрокидывая чашу с дымящимся напитком. — Облава?!

И как будто в ответ — весь зал взорвался.

Голоса, крики, отодвигаемые стулья, звон разбивающейся посуды.

Охрана встала, тут же направив копья и артефакты подавления в сторону Юнчжи.

— Ты, встать! — рявкнул один. — Кто ты такая? Что у тебя в руках?!

Меня толкнули — поднос вылетел из пальцев, а я быстро отступила к стене. В глазах всё металось. Внутри холод и ярость.

Все выходы были уже закрыты.

Тяжёлые двери, распахнутые в начале ночи, теперь были плотно затворены, а возле них стояли воины Ли Хуа, молчаливые, как каменные стражи.

Я оглянулась — служанок больше не было. Ни одной.

Чайницы, подносчицы, девочки с парфюмами — все исчезли.

И тут меня ударила пронзительная догадка, от которой стало не по себе:

Вот что значил "баланс".

Госпожа Ли Хуа уже знала, что здесь случится, и вывела всех своих заранее.

Нас — никто не планировал спасать.

Иначе бы мы не оказались в западне.

За тонкими стенами раздавался шум — крики, команда, звук ломающихся створок. Это была, вероятно, моя подмога…

Но они не успеют.

Время пошло.

И тут — всё вокруг вспыхнуло яростью.

Юнчжи, до этого спокойный и сдержанный, в одно движение выхватил меч.

Я не знала, что у него вообще было оружие.

Он выдернул его из складки плаща, и клинок, словно пламя, отразил багровый свет фонарей.

А затем — начался танец.

Он был не человек — он был бурей.

Один за другим охранники падали, даже не успев понять, что происходит.

Юнчжи двигался с нечеловеческой скоростью — изящно, точно, расчетливо. Каждый выпад — в точку. Каждый шаг — как будто он давно выучил этот бой.

Он крутился, уходил от ударов, пригибался, отскакивал, скользил между фигурами, словно был тенью самого себя.

Я стояла, прижавшись к колонне, глядя, как мой муж, которого я подозревала, в кого сомневалась, в одиночку сражается против целой охраны.

И всё, что я думала в тот момент:

Надо выбраться. Во что бы то ни стало.

Я должна выжить — и передать запись.

Ведь весь баланс Империй теперь — в моих руках.

Когда в зал ворвались дознаватели, всё окончательно перешло грань безумия.

Сначала был только гул шагов, потом — грохот сбиваемых ширм, крики, команды. Бронзовые печати, сигнальные артефакты — всё смешалось в сполохах магии и паники.

Я даже не сразу поняла, что и сама стала одной из подозреваемых.

Кто-то схватил меня за плечо, кто-то попытался вывернуть руку, из-за чего поднос с пустой чашей грохнулся на пол.

— Я из отдела дознания! — кричала я. — Я одна из вас! Отдел Юан, Никки! Посмотрите документы, я—!

Но меня не слушали. Или, может быть, не слышали в этом аду.

Я продолжала звать, пока одна фраза не срезала весь воздух:

— Никки?!

Я повернулась.

Юнчжи.

Он, уже раненый, всё ещё стоял, зажав бок. Услышав мой голос, он на миг отвлёкся. И именно в этот миг его противник успел нанести удар — короткий, резкий, под рёбра.